Вы там держитесь…. Диляра Тасбулатова

кто это? (опять хором вскинулись).

      – Депутаты Мосгордумы.

      – Какие-то странные фамилии, нерусские (сказала Оля).

      – Наоборот (говорю). Один вятич, другой – кривич.

      – Понятно. Только от тебя и узнаёшь новости.

      – Вы спрашивайте (говорю). Я всегда рада поделиться.

      Антрополог Израилевич

      Пошла на помойку мусор выносить. Гляжу – валяется шикарный крепеж для душа: почти новый, немецкий. Наверно, кто-то купил себе еще лучше и этот выбросил.

      Обрадовавшись (у меня нет крепежа), стала я его грузить в свою тележку.

      Тут откуда ни возьмись является Петрович.

      – Ты зачем мой крепеж стырить хочешь? (сказал Петрович).

      – Это мой крепеж, Петрович. Я сначала его вчера выбросила, а потом вдруг ночью о нем стала думать, соскучилась и вот пришла его обратно забрать. Ты мой маленький (обратившись к безмолвному крепежу, сказала я).

      – Врешь ты все (сказал, засмеявшись, Петрович). Это я по нему всю ночь скучал и вот пришел забрать. Правда же? (обратившись к крепежу, сказал Петрович).

      Крепеж гордо молчал.

      – Молчит (сказала я). Как партизан.

      – Как мы его делить бум? (спросил Петрович).

      – Я тебе куплю пива (сказала я).

      – Идет (сказал Петрович). Но крепеж-то надо спросить, с кем ему уютнее будет.

      – С женщиной, конечно (сказала я). Он же мужского роду.

      Петрович опять засмеялся:

      – Ишь ты какая хитрая! Евреев в роду не было?

      – Ты, Петрович, кто угодно, но ни разу не антрополог.

      – Я – нет. Я – Белов. А у Антрополога какое отчество? Израилевич?

      – Ясный пень.

      Ну, пошли ему пиво купили. А слесарь Володя мне приладил крепеж: теперь мама будет мыться в ванне, а сверху душ ее будет поливать.

      Перегибчатая

      У нас во дворе открылся магазин для животных, называется «Братья наши меньшие».

      Петрович говорит:

      – Это про кого?

      – Про алкашей, Петрович (говорю я).

      – А я думал, про негров (мстительно говорит Петрович, который совсем не расист, а просто болван: это я про него писала байку, как ему «срет» какой-то «негритенок», типа Обама).

      – Они, Петрович, бо́льшие. Выше ростом и покрасивше тебя будут.

      – Кому что нравится (философски замечает Петрович, низкорослый и спившийся). Вот тебе кто больше нравится – Обама или Путин?

      Я молча улыбаюсь.

      Петрович вдруг говорит с горечью:

      – Ты права, ихний красивше. Хоть и черный, бля…

      – Переживаешь за белую расу, Петрович?

      Петрович вдруг наклоняется ко мне интимно и говорит:

      – Ты тут негритяночку не видела, с ребенком ходит (есть у нас такая, в Куркино живет).

      – И что?

      – Ммм… Мечта, а не баба. У нас таких отродясь не бывало.

      – Есть хорошенькие.

      Петрович махнул рукой:

      – Есть-то есть, но какие-то они не такие… А эта, что твоя лань – перегибчатая вся.

      – Ты, Петрович, поэт.

      Петрович опять выдал:

      – Поэт с писателем – сила.

      – Тандем?

      – Ага.