Доллары царя Гороха. Дарья Донцова

одну остановку до работы на автобусе, а не топать пешком по раскаленному тротуару. Ожидая увидеть ее в лаборатории, я вновь сбежала в подвал и опять ткнулась носом в замок. Может, Аня сейчас сидит на берегу водоема или наслаждается мороженым?

      Решив заехать к ней за обувью вечером, я порулила в больницу к Сергею. Вообще-то я ожидала, что придется упрашивать секьюрити, даже проверила, есть ли в кошельке десятидолларовая бумажка, но охранники не проявили ко мне никакого интереса, и вскоре я узнала в справочной, в какой палате лежит Якунин, потом вознеслась на нужный этаж и пошла по вытертому, пахнущему хлоркой коридору.

      На посту сидела пожилая медсестра. Увидев меня, она нахмурилась.

      – Почему без бахил? Вот люди! В отделение прямо в уличной обуви прутся! Вы бы еще в операционную в ватнике заявились. Неужели не ясно? У нас стерильность.

      – Простите, я не знала.

      – Пять рублей жалко, – не слушала меня медсестра, – господи, за копейку удавятся! А мы мой потом за всеми.

      Я быстро вытащила из кошелька сто рублей.

      – Можно у вас бахилы купить?

      – И где я тебе девяносто пять целковых наберу? – окончательно разъярилась тетка.

      – Спасибо, спасибо, – заулыбалась я, – мне не надо сдачи!

      Медсестра открыла большой пластмассовый короб, вытащила оттуда пару скомканных, явно побывавших в употреблении одноразовых бахил нежно-голубого цвета и совсем другим тоном сказала:

      – Надевайте. Вас я ни разу здесь не видела. Только что положили? Кого? Могу помочь с уходом.

      – Огромное спасибо за вашу доброту, только я просто навестить приятеля пришла. Подскажите, где пятая палата?

      Поняв, что дополнительного заработка не будет, дежурная вздохнула.

      – Идите прямо. А кто вам нужен? Самойлов? Его вчера соперировали.

      – Нет, Якунин.

      Дежурно-спокойное выражение исчезло с лица сребролюбивой дамы.

      – Якунин?

      – Да, – кивнула я.

      – А вы ему кто?

      – Коллега, с работы, – бодро соврала я, – проведать сослуживца отправили.

      – Ну и ну, – покачала головой собеседница, – так у вас ничего не знают?

      – Что случилось? – воскликнула я, на этот раз с абсолютно искренней тревогой.

      – Умер он!

      – Когда? – закричала я.

      – Тише! – цыкнула тетка.

      Я замолчала, в этот момент к посту подлетела девочка лет четырнадцати с виду; не обращая на меня никакого внимания, она зачастила:

      – Лидия Семеновна, в двенадцатой Гордин тумбочку сломал, дверцу отодрал, сам, дернул – и ага, а теперь ругается, будто кто-то другой виноват!

      – Алла, – строго сказала Лидия Семеновна, – с какой стати ты перебиваешь взрослых? Разве не видишь, мы разговариваем?

      – Так она же родственница, – ляпнула Алла, – ходит просто так, а у нас работа.

      Лидия Семеновна сурово сдвинула брови.

      – Ступай в сестринскую и там подожди!

      Алла шмыгнула в дверь, расположенную за спиной суровой начальницы, неплотно ее прикрыв, –