Спокойных дней не будет. Книга II. Все, что захочешь. Виктория Ближевская

пакетами с мусором, кучами вывернутого паркета и пыльными курганами.

      – Помнишь, какая героиня у Булгакова открыла дверь в квартире на Патриарших в одних туфлях?

      – Нет, – буднично ответил он, не загружая голову художественными бреднями. – Маргарита?

      – Гелла. Она была ведьмой.

      – Ты льстишь себе. До настоящей ведьмы тебе еще расти и расти.

      Она тихонько чертыхнулась, и под ее каблуками захрустела штукатурка.

      – Я постараюсь.

      Ванная была наполнена паром. Соня с довольным видом улыбнулась и оттеснила его плечом. Он понадеялся услышать от нее слова восхищения или хотя бы благодарности, но она с некоторой брезгливостью провела ладонью по краю тесной лохани, уселась на край, легким движением скинула туфли и оказалась внутри.

      – А полотенце?

      – Я принесу тебе простыню.

      – Это подождет.

      Она протянула ему душ и подставила спину под колющие струйки. Вода разбивалась о ее плечи и фонтанчиками брызгала в разные стороны.

      – Ты бы снял брюки, а то будешь весь мокрый.

      Но Илья раскусил ее коварный замысел, и Соня хмыкнула, уличая его в трусости, и протянула ему скользкий обмылок. Он помотал головой и попытался дезертировать.

      – Соня, я не делал этого со времен твоего детства.

      – Не мылся? – деланно подняла брови она и хихикнула. – Просто попробуй, вдруг понравится.

      Мало что могло сравниться с прикосновением к ее коже, с тягучими струйками, сбегающими по ее спине, с пенной вуалью на ее груди и искорками света, играющими в мокрых волосах. И если бы не приходилось торопиться на работу, он бы присоединился к ней и продлил бы вчерашний вечер на тысячи вечеров. Она нежилась в его заботливых руках, улыбалась, встречая его взгляд, целовала его, едва его щека оказывалась в доступной близости, и закрывала глаза, делая вид, что не причастна к этой детской забаве. Когда последние мыльные пузырьки исчезли в прозрачном водовороте у ее ног, он заторопился в спальню за простыней, чтобы перевести дыхание и вернуть мысли в нейтральную плоскость. К счастью, разрушенный быт квартиры быстро избавлял от неуместных желаний. Когда он вернулся, Соня сидела на дне ванны, подтянув к груди колени и упершись в них подбородком, и смотрела прямо перед собой немигающим взглядом. Одна из намокших прядей сбегала вниз по плечу.

      – Я вспомнила сон, – не меняя позы, сказала она. – Ты веришь в сны?

      – Я их не запоминаю. Вставай, я принес полотенце.

      – Ты меня обманул.

      – Когда?

      – Там, во сне.

      – Я никогда тебя не обманывал, даже во сне.

      – Обманул. – Она подняла голову и так жалобно посмотрела на него, что в первую секунду ему захотелось извиниться за себя в ее сне. – И я умерла.

      – Этого не случится, Соня. – Он вернулся в реальность разрушенной квартиры и едва смог сдержать подкатившее раздражение. – Вставай.

      Она