Блондинка в Париже. Наталия Левитина

глотательное движение и виновато заморгала.

      – Тебе не стыдно?

      – Стыдно. Я сама себя ненавижу.

      – Ладно, не давись. Горе ты моё. Худеть-то будем?

      – Будем, – страстно подтвердила Настя. – Завтра, во вторник. Начинать в понедельник – слишком банально. Наверняка ничего не получится.

      – Милая моя, уже и так вторник. Я обещала Изабель, что приведу тебя в чувство. Прошёл год. Ты набрала ещё десять килограммов.

      – Я мерзкая, жирная бегемотиха, – всхлипнула Настя и откусила кусок побольше. – Я знаю. Ничего не могу поделать. Ты вот смотришь на этот багет, и тебе на него наплевать. А я чуть с ума не сошла, когда его увидела… Ветчина такая розовенькая, тонко порезанная, белый сыр выглядывает – нежный, мягкий… А у багета корочка хрустящая…

      – Мне на него не наплевать, – отрезала я. – Запросто съела бы и один, и два.

      – Да ладно! Ты вообще есть не любишь.

      – Я это дело обожаю. Но надо сделать выбор. Или еда, или фигура.

      – Нет, ты всё равно меня не поймёшь, потому что ты красивая. Ты стройная. Ты никогда не была в моей шкуре.

      – Да. А знаешь, что бы я сделала, если б однажды утром проснулась в твоей шкуре? Проснулась бы и увидела, что у меня пузо торчит, как Джомолунгма, сиськи – как арбузы, а на талии – колесо от «БелАЗа»?

      – Я знаю. Ты бы сразу застрелилась, да?

      – Нет! Я бы заклеила рот скотчем и отправилась в тренажёрный зал. И не вышла бы оттуда до тех пор, пока вновь не превратилась в себя прежнюю.

      – Вот! – торжествующе воскликнула Настя. – Я и говорю, что ты никогда меня не поймёшь. Мне не с чем сравнивать. Я всегда была толстухой. С детства. Меня уже в первом классе дразнили жирной коровой и слонопотамом.

      – Ладно, доедай свой бутерброд, – вздохнула я. – Не люблю проигрывать. Но всё идёт к тому, что ты станешь ещё одним моим поражением. Я пообещала Изабель, что сделаю из тебя человека. И что? Ты же не поддаёшься никакому влиянию!

      – Даже самые великие люди на чём-то обламывались, – успокоила Настя. – Может, ещё возьмём кофейку с тортиком?

      ***

      В добавление к килограмму еды, съеденному в аэропорту, ведущий консультант компании «Медэкспорт» стрескала в самолёте полтора ужина, прихватив и мою половинку.

      Я не понимаю, как Изабель Бриссон удалось вырвать у меня обещание взять на работу её племянницу, однако это произошло. И с сентября прошлого года я участвую в качестве наблюдателя в научном эксперименте под названием «Сколько еды влезает в девушку».

      Много, очень много!

      К девушкам Настю можно отнести только по европейским стандартам. По российским меркам она уже старая кляча – ей перевалило за тридцать. Но так как Настя маленькая, розовощёкая и пухлая, да к тому же одинокая и бездетная (то есть абсолютно лишена бытовых проблем и воспитательных забот), то воспринимается она, действительно, как юная особа, а не зрелая женщина. Порой она мне и вовсе кажется маленькой девочкой – например, когда делает совершенно глупые ошибки в работе или с испуганным видом, пока не застукали,