Предел прочности. Андрей Расторгуев

уже обсуждали. Нет смысла воевать с персиянами, если потеряем Шушу.

      – А как же твой полковник? Ведь разобьют его. Смотри, сколько персиян в ту сторону потянулось.

      Лисаневич скрипнул зубами. Да, несладко приходится Карягину. Аббас-Мирза вон, с крупным подкреплением на подходе. К утру, того и гляди, на месте будет. Навалится всей силушкой да и раздавит неполный батальон русских, наверняка уже понёсший потери.

      На сердце скребли кошки, но майор выдавил:

      – Он справится. В крайнем случае пробьётся к нам, в Шушу.

      «Сам-то в это веришь?» – спросил себя, ожидая скептических усмешек от собеседников. Но те помалкивали, сосредоточенно всматриваясь в темноту.

      – Слушааай! – разрезал тишину далёкий окрик часового.

      – Слушааай! – отозвался другой, поближе.

      – Слушааай! – прокричал невидимый страж совсем рядом.

      Теперь перекличка отдалялась, обегая посты, расставленные по всей стене. Пролетит по периметру крепости, миновав более двух вёрст и затихнет ненадолго, чтобы со временем зазвучать вновь. И так целую ночь…

      – Карягин-то на тебя надеется, Дели-майор. – Мехти-ага сказал это без укора, вроде даже с долей сочувствия.

      Но Лисаневича его слова почему-то разозлили.

      – Равно как на вашу конницу, – процедил он сквозь зубы.

      Мехти нервно дёрнулся, наверняка собираясь ответить грубо, но встрял старший брат:

      – Он и отцу написал?

      – Да. – Майор не стал вдаваться в подробности, жалея, что вспылил.

      Зачем, в самом-то деле, срывать злость на ни в чём не повинных принцах, преданность которых не вызывает сомнений. Покрепче ханской будет.

      – Что сказал отец?

      Лисаневич нахмурился:

      – Ответил, что вся его конница уже там, и командует ею его сын, Абул-Фетх.

      Промолчали. Правильно, нечего сказать. Знают, что Абул присоединился к Пир-Кули-хану и сейчас наверняка воюет против Карягина.

      – Надеюсь, что твой полковник доберётся сюда живым, – Мухаммед успокаивающе похлопал по плечу. – Мы будем просить Всевышнего спасти его и других гяуров.

      – Похоже, нам больше ничего не остаётся, – проговорил тихо Лисаневич.

      – На всё воля Аллаха…

      Утром, проезжая каменными коридорами шушинских улиц, майор никак не мог отделаться от мысли, что по его вине отряд Карягина может погибнуть. Но и оставив город он вряд ли сделает лучше. Пока русские в Шуше, форпост этот в их руках, а значит и весь Карабаг. Вот зачем здесь Лисаневич со своим батальоном. Вот ради чего прислал их Цицианов. Так почему же теперь наместник требует обратного, настаивая на том, чтобы идти на соединение с Карягиным? Неужели гибель одного батальона сравнится с потерей карабагской столицы? Ну, допустим, встретятся два русских отряда. Возможно, каким-то чудом им удастся остановить превосходящие силы врага. Пусть даже погонят персов прочь. Но потом вернуть Шушу вряд ли получится.

      Нет, нельзя отсюда уходить. И ханская дочь здесь вовсе ни при чём.

      Султанет…