Дело возмущенных мертвецов. Константин Васильевич Злобин

оправдывался тот. – Еще не привык. У нас в деревне не принято запираться.

      – Да-да, в деревне так, – произнесла бабуля. – Кстати, Андрюша, как здоровье вашей драгоценной матушки? Я слышала, у нее что-то с сердцем.

      – Все в порядке. Врачи ошиблись, – промямлил обалдевший Андрей. – А откуда вы знаете мою маму?

      Старушка улыбнулась, но на вопрос не ответила.

      – Я Клавдия Васильевна – ваша соседка.

      – Снизу?

      – Нет, – ответила старушка. – Сверху.

      – Нас и там слышно?

      – Нет, хотя…, – Клавдия Васильевна передала блюдо Андрею. – Я вижу, сейчас только вы свободны. Эту шарлотку я испекла специально к вашему приезду. У вас найдется чай?

      – Да… кажется, – ответил Андрей. – Сейчас посмотрю.

      Он ушел на кухню, а Клавдия Васильевна воззрилась на Костю.

      – Мы просто учим приемы, – оправдывался тот, но со своего соперника слезать не торопился.

      – Я его уже очень хорошо выучил, – заерзал под ним Руслан. – На всю жизнь.

      – Раз так, – сказала старушка. – Предлагаю закончить физические упражнения и перейти к столу.

      Под ее настойчивым взглядом Костя нехотя слез с Руслана. Тот вскочил, как ошпаренный – лицо было красным, вывернутая рука не слушалась.

      – Да, – прошипел он, в упор глядя на Костю. – Я очень хорошо это запомнил и, придет время, еще припомню тебе.

      – Вот и прекрасно, – объявила соседка и потянула обоих на кухню. – А сейчас будем пить чай. Где у вас чашки? Ах, не ищите – я сама знаю.

      Вчетвером расселись вокруг стола. Андрей поставил в центр нарезанный пирог. Костя разлил чай. Руслан угрюмо поглядывал на него и временами потирал вывернутое плечо.

      – Ой, Костенька, спасибо – я крепкий не пью, – замахала руками Клавдия Васильевна. – Спать буду плохо. Ведь, вас зовут Константин?

      – Да. А откуда вы знаете?

      – Я вас еще у подъезда заметила, когда вы приехали с тем человеком на зеленой машине.

      – С каким? Ах, с тем. Это было такси.

      – Странно. Я привыкла, что такси желтые. Вот что значит целыми днями не выходить на улицу. Только по таким поводам и выбираюсь во двор.

      – Вы о похоронах?

      – Да. Знаете, ведь Дмитрию Афанасьевичу было всего восемьдесят семь.

      – Ого! – отозвался с набитым ртом Андрей. – Восемьдесят семь – это возраст, хотя у нас в деревне и дольше живут.

      – Конечно, – согласилась Клавдия Васильевна. – Но дело не в этом. Вы не поверите, но еще две недели назад Дмитрий Афанасьевич отплясывал на свадьбе своей правнучки. Так балагурил, что молодые за ним не поспевали. И вдруг на тебе – слег и через два дня отошел.

      – Я знаю про такое явление, – сказал Костя. – В медицине его называют терминальной паузой. Перед смертью человеку становится очень хорошо. Организм делает последний рывок, но быстро истощается и тогда наступает конец.

      – Умник, – глядя исподлобья, процедил Руслан.

      Клавдия Васильевна отставила недопитую чашку.

      – С