Евангелие от Андрея. Андрей Синельников

я с тобой до нашего маяка дотопаю. В деле ее посмотрю, а там и заправим.

      Антон расплатился с дедом. Они сели в катер, уже спущенный со стапеля и качающийся на малой волне. Катер завелся с пол-оборота и резво побежал в сторону Сирокко. Мотор его стучал ровно и уверенно. Антон откинулся на лавке, подставил лицо встречному ветру и запел:

      Много дней дует знойный сирокко,

      Но он слёзы мои не осушит,

      Караван твой в пустыне далёкой,

      Нет с тобой моих рук,

      Нет с тобой моих глаз.

      – Это ты о чем? – перекричал стук мотора егерь.

      – Это песня такая.

      – Про что?

      – Про любовь, про ветер где-то в Африке. Сирокко зовется, – и он продолжил:

      Если смерч тебя встретит жестокий,

      Знаю я, ты пред ним не отступишь.

      Чем труднее к любимой дороги,

      Тем прекрасней, тем радостней встречи час.

      Они быстро дошли до стоянки. Заправились соляркой до самой крышки бака. Кинули на дно катера свои рюкзаки. Крепко пожали руки егерям.

      – До встречи, – сказал Павел.

      – Бог даст – свидимся, – крепко пожал протянутую ладонь старший егерь.

      – Постойте, – Антон достал из рюкзака бутылку виски и банку ананасов, – Выпьете за наше.

      – Да ладно уж, – прогудел старший.

      – Надо! – серьезно поддержал друга Павел.

      – Бывайте! Семь футов под килем, – оттолкнул их от берега младший егерь. Мотор застучал, и катер под безоблачным небом по синей воде побежал на запад к Валааму. С берега ветер донес:

      Если смерч тебя встретит жестокий,

      Знаю я, ты пред ним не отступишь.

      Катерок бойко бежал, покачиваясь на волне. Солнце светило в безоблачном небе. Берег удалялся, тая в прибрежной дымке. Антон стянул с себя рыжую куртку, майку и развалился на корме, подставив теплым лучам еще не загоревшее белое тело горожанина. Павел на носу всматривался в набегавшее бескрайнее водное пространство, цепко держа руль, приделанный сюда от старенькой Победы. В воздухе разливалась нега и спокойствие. Взяв курс четко на запад, катерок глотал свои мили. Справа по борту уплыли назад, торчащие из воды островки, и скоро ничего не нарушало пустынного озерного простора. Мерный стук мотора, монотонное журчание воды за кормой, плавное покачивание катерка и жаркие лучи солнца сделали свое дело. Сначала задремал Антон, а за ним и Павел. Вывел их из состояния нирваны гул проезжающего где-то рядом поезда. Антон и Павел разом встрепенулись. Все небо было затянуто черными тучами, низко нависавшими над водой. Гул уже прекратился, и в воздухе висела звенящая тишина. Кажется, воздух превратился во что-то осязаемое, и его можно было черпать ложкой, как кисель. По узкой полоске голубого или скорее темно-синего небу на краю вала черных грозовых туч пробегали сполохи северного сияния. Его мерцание вывело из оцепенения Павла.

      – Антош, это что? Северное сияние? Так лето на дворе! Или мы с похмелья белочку поймали?

      – Это очень похоже на северное сияние, – искренне удивился тону вопросу от всегда невозмутимого Павла Антон, –