Десять стрел для одной. Анна и Сергей Литвиновы

красавицу по попе оглаживают. В пакете звенят бутылки.

      – Дим! – Надя кинулась к Полуянову. – Сюда народ идет. Я боюсь.

      Тот подошел, выглянул в окно. Снисходительно произнес:

      – Ну, дети. Собрались на пикник. Чего бояться-то?

      Подростки первым делом закинули на бетонные плиты пакет. Потом полезли сами. Девица (которая в джинсах) вскарабкалась сама. Зато ту, что в мини-юбке, отталкивая друг друга, подсаживали под попу все трое.

      – Может, уйдем по-английски? – шепнула Надя.

      – Зачем? – удивился Полуянов.

      Взял ее за руку и вышел навстречу компании.

      Подростки увидели их, заржали.

      – Ой! Дядька с теткой! – ахнула девица в красных колготках.

      Один из парней хмыкнул:

      – Вы че, бичкомеры?

      Второй толкнул его в бок:

      – Глаза разуй! Чепушу негде просто. Сюда свою марамойку привел.

      Полуянов холодно взглянул на подростка. Коротко бросил:

      – Язык придержи.

      Надя сжалась. Молодняк очевидно нетрезвый, борзый. Сейчас как начнется!

      Но ничего не случилось. Парень – под Диминым взглядом – будто похудел. Забормотал миролюбиво:

      – Да че, мы ниче. Жалко, что ли? Места много, всем хватит.

      Девица в джинсах выступила вперед, прищурилась:

      – А это не вы – дяди Рыбакова дочка внебрачная? Та, которой он дом отписал?

      – Ну, я, – призналась Надя.

      – Везет кому-то… – девица в красных колготках завистливо взглянула на Надю, пробормотала: – И плащик у тебя класный. В «Наф-нафе», что ли, брала?

      – В «Максмаре», – сухо отозвалась Митрофанова.

      То, что на распродаже и в «стоке», уточнять не стала.

      – Ясен дел. Красивая жиза, – буркнула деваха.

      И резко отвернула от них – в глубь дворца. Парни – бычки за красной тряпкой – потащились за ней. Последней, понурив плечи, двинула девица в джинсах.

      А Надя – едва Полуянов помог ей спуститься на землю – спросила:

      – Дим! «Чепуш» – это я поняла, от слова «чепуха». А марамойка – кто такая?

      – Ну… это на их языке прекрасная дама, – смутился он. И подвел итог: – Не бери в голову.

* * *

      Суббота пролетела незаметно, воскресенье еще быстрее. Едва успели прогуляться, потом навести в доме минимальный порядок – и вот уже прохлада, распеваются птицы, солнце деловито спускается к горизонту.

      – Пойдем на крыльце посидим, – предложил Дима.

      Вынес из дома, ловко разместил на крохотном пятачке два продавленных кресла, табуретку (в качестве стола). И даже Митрофановой маленькую скамеечку притащил: «Ноги поставишь». Пили чай с сушеной мятой – Надя нашла ее в отцовских запасах. Ели булочки из сельского магазина. Слушали лягушек и стрижей. Красный шар солнца неохотно скатывался все ниже. Дачники запирали дома и возвращались в Москву.

      Полуянов взглянул на часы, зевнул:

      – Надюх, может, не поедем сегодня? Мне завтра к двенадцати.

      – А мне к девяти.

      – Опоздай.