Тайна семи. Линдси Фэй

от ярости, не в силах вымолвить и слова.

      – Сдается мне, это усоногий морской желудь, – задумчиво добавил Валентайн. – Древний такой моллюск.

      Я безуспешно пытался подобрать нужное слово, чтобы сказать брату, к какому именно виду накачанных морфином чудовищ принадлежит он, но тут вдруг Пист громко расхохотался.

      – Капитан Уайлд, огромная честь для меня видеть вас снова. Валентайн Уайлд – настоящий герой пожара на Брод-стрит, защитник ирландцев, неустанный адвокат всех «медных звезд», гордость Восьмого участка! Не убивайте меня, не притворяйтесь, будто вы меня не помните. С самого начала формирования нью-йоркской полиции я время от времени работаю с вашим весьма талантливым братом. Пожмите мне руку, сэр, пожмите крепко!

      На лице Валентайна возникло некое подобие улыбки, он снял ноги со стола и заметил:

      – Так вы тот самый старый голландский хрен, который нашел последний фрагмент головоломки в деле по убийству птенчика в прошлом августе… О’кей, теперь вспомнил. Господи, ну и напугала же меня ваша физиономия!

      – Боже милостивый! Мог бы быть и поделикатнее с моим другом, – воскликнул я.

      – Да при чем тут деликатность? Тут нужен нож для вскрытия устричных раковин или хотя бы щипцы для колки орехов.

      – Замечательно, – радостно откликнулся мистер Пист. – Просто высший класс, капитан Уайлд. Вот вы только что сказали «о’кей». Я так понимаю, это буквы алфавита. И что же они означают?

      – Это просто сокращение, – пояснил я. – Производное от «oll korrect»[19].

      – Все правильно? – повторил мистер Пист с таким довольным выражением, словно ему удалось наткнуться на склад, под завязку набитый похищенным добром. – Но разве не точнее бы было обозначить это понятие буквами «ВП»?

      – Смотрите-ка, оно и в правописании разбирается, – восхищенным шепотом заметил мой братец.

      Мистер Пист отвесил низкий поклон, мой опозорившийся брат явно не заслуживал такого почтения. А потом они вновь уставились друг на друга с радостными детскими улыбками.

      – Ну, так что, может, к делу? – В голосе моем звучало отчаяние.

      – Итак, я вам вдруг понадобился, – пробормотал Вал. – Может, тогда расскажешь, зачем, Тимми, или будешь стоять, как столб?

      Я на секунду прикусил язык. Брат называл меня Тимми, чтобы подразнить. Делал он это нарочно, зная, что я приду в ярость. Скрестив руки на груди, чтобы хоть немного подавить пылающий в ней гнев, я принялся рассматривать варианты. Главный вопрос сводился к следующему: будет ли накачанный морфином Валентайн полезней в нашем деле, чем Валентайн отсутствующий.

      Увы и ах, но ответ был однозначен – да. Даже полубезумный Вал лучше, чем вовсе никакого Вала. Сколь ни горько и невыносимо это было признавать по отношению к моему совершенно невыносимому старшему брату.

      – Идти можешь? – спросил я.

      Он нахмурился.

      – Конечно, могу.

      – Соображать более или менее четко способен?

      – В данный момент ты напоминаешь мне сосущего

19

Oll korrect, OK (искаж. от «all correct») – все правильно, все нормально.