Путешествие в тайну. Андрей Синельников

перестраивался. Крыльцо былого дворца украшали беломраморные львы с повязанными на них гирляндами разноцветных воздушных шариков.

      – Это что? К нашему приезду? – пошутил Пилигрим.

      – Да здесь ЗАГС сейчас располагается, – пояснил полковник из Москвы.

      – А музей где? – спросил Борисыч.

      – А музей закрыли в 1927 году за перспективностью. Запасники остались, – ответил полковник.

      – Запасники? Ну и где они?

      – Во флигеле, вон в том, что называется Конный двор. – Капитан выскочил вперед, показал на готической архитектуры домик и повел всех туда.

      В нос ударил запах музея. Этот запах живет во всех музеях мира, от картинной галереи где-нибудь в Гжатске до золоченых залов Эрмитажа и Лувра. Он живет своей особой жизнью, и его невозможно истребить ни кондиционерами, ни специальным электронным климатом. Это запах времени. В маленьком одноэтажном флигеле, который, наверное, когда-то был конным двором, скопилось все, что уцелело в усадьбе от старых хозяев. Здесь стояли: столы, шкафы, комоды и секретеры различных эпох и стилей. «Действительно, – отметил про себя Борисыч, – зеркал много. В дверцах шифоньеров, например, не считая просто зеркал, трельяжей и настенных зеркал в больших резных рамах».

      Они смотрели как тусклые глаза ушедших веков. Капитан вел их в дальний угол. Там стояло огромное туалетное зеркало, накрытое черным шелковым покрывалом. Борисыч отметил: надо же, не истлело за столько лет и не поперли. Потом мысленно сплюнул трижды через левое плечо. Как такое могло в голову прийти? Конечно же, покрывало новое. Он подошел, потрогал. Обыкновенная черная бязь. Такой материей всегда в музеях закрывают от пыли экспонаты. Опять мысленно сплюнул» «Чур, меня»!

      В запасник вошла миловидная старушка.

      – Наш хранитель и главный знаток всего этого богатства, – представил ее капитан, – Анна Сергеевна. Прошу любить и жаловать.

      Приезжие представились, и Борисыч тут же задал мучивший его вопрос:

      – Скажите Анна Сергеевна, а почему все зеркала не накрыты, а это закрыто тканью?

      – А оно всегда закрыто тканью, – невозмутимо ответила хранительница.

      – Позвольте, что значит всегда?

      – Это значит, что, сколько я помню, оно всегда закрыто.

      – Но… ткань-то новая?

      – А это не по моей части, – она поджала губы.

      – Тогда позвольте еще вопрос. Вы Виктора знали?

      – Очень милый и любознательный молодой человек, – бабуся говорила о нем как о живом.

      – Он чем-то интересовался конкретно?

      – Историей села, храма, историей родов, связанных с усадьбой, – задумчиво, словно вспоминая, ответила старушка. – Впрочем, он больше расспрашивал про род Дмитриева-Мамонова. Хотя тоже выборочно.

      – Как это?

      – Видите ли, – разговор шел так, будто не было целого сонма слушателей, и они с Борисычем сидели в мягких креслах в тиши кабинета, – его не интересовали родовые корни Мамоновых, уходящие