Наследство графа Калиостро. Мафия и масоны. Андрей Синельников

Мальтийского ордена (к тому времени давно умерший) якобы поведал ему, и только ему, какие-то особые тайны крестоносцев, которые, дескать, не только распространяли на Востоке свет христианской веры, но и сами там кое-чему подучились. Калиостро говорил, что он, посланец таинственных и добрых сил, всегда готов прийти на помощь ближнему своему не только словом, но и делом: ибо что такое его магические труды, как не практическое воплощение масонских заповедей о братской любви и взаимопомощи? Говоря современным языком, Калиостро "создавал образ". Актер, чутко улавливающий реакцию зрителей, он становится в позу "друга человечества", сентиментального и прекраснодушного филантропа, чьи дневные труды и ночные бдения не имеют иной цели, кроме общего блага (ведь он никогда ни у кого не берет денег – королевски щедрые подарки не в счет, нередко сам одаряет бедных: это ли не доказательство его велико- и прекраснодушия?). Таким он обычно изображен на современных ему портретах: "очи горе", выражение лица, в духе времени, сразу и сентиментальное, и возвышенное.

      А вот дошедший до нас образчик калиострова словоблудия: "Как Южный ветер (на Юге Италии "кальостро" зовется горячий ветер, дующий из Африки. – Ю. К.), как ослепительный свет полдня, я пришел к вам на холодный и туманный Север, повсюду на своем пути оставляя частицу самого себя, растрачивая себя, убывая с каждым шагом, но оставляя вам немного света, немного тепла, немного силы; так буду я идти, покуда не приду к концу своего поприща, в час, когда роза расцветет на кресте". Тут маг утирал слезу, аудитория же впадала в истерику; с криками: "Божественный! Божественный!" сиятельные дамы и господа припадали к его ногам, стремились облобызать ему руку.

      Все новые и новые ложи заявляли о своей приверженности "египетскому ритуалу". В качестве главы этого последнего Калиостро присвоил себе экзотическое звание "великий кофт" и объявил об учреждении главной ложи ритуала в Лионе, где он обосновался с лета 1784 г. Выбор этого города не был случайным. Подобно тому, как Париж был общеевропейским центром Просвещения, так Лион был центром всякого рода мистических, оккультных течений. Здесь, в Лионе, на средства богатых покровителей специально выстроено было здание главной ложи, нечто вроде храма; в центре его парадного (зала на фоне усеянного серебряными звездами голубого полотнища красовался бюст "великого кофта", выполненный знаменитым Гудоном, с надписью "Божественному Калиостро". Правда, "великому кофту" не привелось личным присутствием почтить сие святилище: оно открылось летом 1785 г. спустя полгода после того, как он, как всегда таинственно-нежданно, покинул вдруг Лион к огорчению тамошних своих адептов и перебрался в Париж (он прибыл туда 30 января 1785 г.).

      В столице Франции, даром что она была столицей Просвещения, мода на Калиостро была в разгаре. В витринах красовались его портреты и изваяния в мраморе и бронзе, на всех углах торговали табакерками, веерами, перстнями и прочей мелочью с его изображениями. Лубочный портрет, где