Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги. Андрей Синельников

да и только, – Подумал он.

      Однако дело принимало нешуточный оборот. Стражников становилось подозрительно много, и настроены они были далеко не миролюбиво. Микулица подобрался для боя, плохие предчувствия в нем укрепились, когда он увидел на скалах вокруг бухты сидящие пары молодых людей. Он сразу же вспомнил рассказы про лунные мистерии и человеческие жертвоприношения, но проверять достоверность этих рассказов ни в коей мере не хотел. Воины приближались со всех сторон и были уже достаточно близко. В этот момент Жанна подняла руку к волосам, сколотым на затылке в большой пучок, и они рассыпались по плечам. В руке она держала большой черепаховый гребень. Затем она подняла его над головой и наступавшие со всех сторон охранники дворца, как по мановению волшебного жезла опустились на колено, склонив голову перед ней и опустив мечи.

      – Ведите нас к Афродите! – Смело приказала она.

      – Слушаемся госпожа, – Четверо воинов поднялись с земли и, встав впереди гостей, повели их к мостику через ров.

      – Ну, спасибо тебе крестница, – На ходу кинул Микулица, – Должок за мной. Они проследовали вслед за почетным эскортом в ворота круглой башни, и очутились в передней зале, где были расстелены восточные ковры, стояли мраморные изваяния Афродиты, а по стенам разбегались мозаики с изображениями сцен рождения Богини любви или ее похождениями.

      Стражники жестом остановили гостей и удалились в дверь, ведущую в глубину башни. На смену им тут же появились прекрасные девы одеждой которых были шелковые пояса, накинутые на бедра. Они внесли низенький столик и два пуфа. Поставили около гостей и предложили садиться. Затем мгновенно накрыли на столик фрукты и тягучее кипрское вино. Жанна и монах сели. Время тянулось медленно, по капле капая из водяных часов, стоящих в нише зала.

      Вдруг дверь с шумом распахнулась и в зал вихрем влетела Сибилла, в прозрачном газовом платье, какого-то лазурно-белого цвета, как будто она действительно только что вышла из пены, и та еще стекает по ее мраморному телу. Он подчеркнуто радостно бросилась с объятиями к Жанне, целуя ее в обе щеки. Заинтересованно начала расспрашивать, мол, чем занималась, где была, подчеркнуто не замечая Микулицу. Затем повернулась и делано ахнула, всплеснув руками:

      – Кого я вижу? Затворник наш лесной. Алхимик великий Бертольд Шварц, воин непревзойденный Микулица, любимый мой побратим Николя, Николай Угодник, – Увидев, что монах краснеет от смущения, она наклонила голову и хитро добавила, – Угоди мне святой…

      – Да брось ты Сибилла льстит, метешь хвостом как лиса рыжая…

      – Рыжая это твоя хозяйка, – Отпарировала она, – А ты, что забыл, кто в старые годы с попадьей своей семерых попят настрогал.

      – Ты меня в краску не вгоняй…

      – За что ж вгонять. На нашем острове это в почет и почитание, – Тут же отвернулась, как бы потеряв к нему всякий интерес, но Жанна увидела, что это только хитрая игра, – А ты малышка, –