К другому берегу. Евгения Перова

т читаться самостоятельно, все романы объединяет единая связующая нить, на которую нанизаны судьбы героев: Алексей и Марина меняются от книги к книге, их характеры раскрываются, делаются глубже. Алексей Злотников по прозвищу Леший – художник, поэтому в романах много рассуждений о живописи – каждая из трех книг заканчивается картиной, которую он написал. Марина тоже проходит свой путь взросления, постижения себя, определения своей роли в этом мире.

      Название саги – «Круги по воде» – выбрано не случайно. Есть люди деятельные: творцы, креаторы, которые переделывают мир, совершенствуют. Или ломают. Такие персонажи есть в романах саги. Есть люди созерцательные, которые наблюдают, любуются, а потом пишут романы, поэмы или картины – это Алексей Злотников. И есть люди, вдохновляющие других на подвиги или на творчество. Они напоминают камни, брошенные в воду, – камень просто лежит на дне, а пущенные им круги все расходятся и расходятся, меняя действительность. Подобные люди самим фактом своего существования преобразовывают мир. Такова Марина – главная героиня саги «Круги по воде».

      Она произносит: лес, – и он превращается в лес

      с травой по колено, с деревьями до небес,

      и входит она в свеченье зелёных крон,

      и лес обступает её с четырёх сторон,

      она произносит: свет, – и он превращается в свет,

      и нет никого на свете, и слова нет,

      и облако белой глиной сворачивается в клубок,

      пока еле слышно она произносит: бог…

      Сергей Шестаков

      Пролог

      Автобус опоздал – всегда опаздывал, Леший привык. Сидел на корточках, привалившись спиной к стене автостанции, и ждал. Подставил лицо августовскому нежаркому солнцу, смотрел, как лениво плывут облака – так же лениво плыли мысли: «С одной стороны – хорошо, что Кондратьевы приедут, не так дико будет, а то вообще как в пустыне – тетка Маша с овцами да кошками, и всё. А с другой стороны – привык уже один, сам по себе…»

      Автобус наконец подъехал, открыл двери. Народ вываливался сомлевший, спрессованный, распаренный двухчасовой дорогой, – как всегда, битком набито. Первыми выскочили мальчишки, Сергеичи – Сашка и Мишка. Старшего так и звали дома – Пушкин, а младшего – уважительно: Михал Сергеич!

      Сгреб ребятишек в кучу, слушая звонкое верещание:

      – Дядя Леший! Дядя Леший, а катер не ушел? А вода высокая? А мы по дороге поломались!

      – Не укачало вас, ничего? – краем глаза заметил бледную до зелени тетку, скользнувшую за угол: вот уж кого укачало до рвоты.

      – Какой он вам Леший! Ну-ка! Дядя Лёша! – встряла Татьяна.

      – Да ладно, пусть их!

      Обнялись с Серёгой, поцеловались с Татьяной.

      – Ну что? Как там с катером? – спросил Серёга.

      – Время есть, – ответил Леший. – Вода высокая, катера ходят. Один упустили, другой должен где-то часа в два подойти. Так что можно поесть сходить.

      – Ага! К дяде Мите? – обрадовалась Татьяна.

      – Ждет! Вы идите, а я посижу с вещами, чтоб не таскать туда-сюда.

      – Хорошо! Марин, как ты? – обернулась Татьяна. – Мы хотим к дяде Мите сходить, время есть. Перекусим.

      – Нет, вы идите. Я здесь посижу…

      Леший с удивлением оглянулся: давешняя зеленая тетка стояла рядышком. Господи, это еще кто?

      – Не пойдешь? – участливо спросила Татьяна.

      – Да нет, не могу. Я посижу, отдышусь.

      – Лёш, тогда пойдем? А Марина с вещами останется, – сказала Татьяна.

      – Ладно, пошли, – кивнул Алексей.

      По дороге он спросил у Таньки:

      – Что еще за Марина?

      – Так Марина же! Ты не узнал, наверное?

      – Марина?! Как… Марина? Подожди… Что с ней такое?!

      – А! Горе горькое! У нее мать в прошлом году умерла. А теперь вот… друга своего… потеряла, совсем недавно.

      – Подожди! Друга? Так это что? Это что же – Дымарик умер?!

      Леший остановился, оглянулся. Сидит сгорбленная фигурка на рюкзаках… Боже!

      – Ну да. Сердце. В одночасье, – пояснила Татьяна.

      – Он же молодой еще совсем!

      – Почти сорок пять было.

      – Господи, Дымарик… – Леший все никак не мог поверить.

      Все так его и звали, по фамилии, уж больно вкусно звучало – Дымарик! Вадим Павлович Дымарик. Врач был, кардиолог. Хороший врач – Леший сам к нему обращался, когда отец заболел, тот помог.

      Марина… Что же с ней стало: бледная, худая, стриженая! А раньше волосы были ниже пояса: лунные, русалочьи – долгие, как бабка говорила. А отец называл: мечта моряка. Бывало, взглянет Марина серыми глазищами-озерами – аж все внутри ёкает. Акварель прозрачная! А сейчас – ни волос, ничего. Рисунок карандашом. Графитным, жестким – по серой оберточной бумаге. Бумага рыхлая, острый кончик карандаша рвет ее, царапает, оставляя резкие блестящие линии. И глаза –