Легенда Лукоморья. Юлия Набокова

волосами, стриженными под горшок, и наивным взглядом голубых глаз. Лицо Клима было похоже на пережаренный масленый блин с черными угольками глаз. В мордочке Сидора, оказавшегося самым старшим из троих, присутствовало что-то хищное и вместе с тем жалкое. Неспроста он напомнил мне шакала из мультфильма. Все трое были бородаты. У Фрола ухоженная бородка кудрявится мягкими кольцами, у Клима всклокоченная растительность топорщится мочалкой. С подбородка Сидора крючком свисают три скудные волосины.

      Я ждала, что Фрол, Клим и Сидор кинутся мне навстречу, назовут красной девицей, предложат свою защиту и станут набиваться в названые братья, но вместо этого мужики вытаращились на меня, как на привидение, и попятились.

      – Поди ж ты, русалка! – в изумлении воскликнул Фрол.

      – Ведьма! – в страхе просипел Клим, поднимая дубину.

      – Упырь! – взвизгнул Сидор, прячась за их спины.

      От такого теплого приема я резко затормозила и обиженно вскрикнула:

      – Добры молодцы, вы чего?

      – А ладная девка, – с восторгом протянул Фрол.

      – Не смотри! – осадил его Клим и, поднявшись на цыпочки, закрыл товарищу глаза ладонью.

      – Я в лесу заблудилась, – растерянно пробормотала я, – уж не чаяла дорогу найти. Брожу-брожу который час, тут – вы, я – к вам.

      – Не слушайте ее, зачарует! – в панике пропищал Сидор.

      – Изыди, ведьма! – Клим агрессивно выставил вперед дубину. – А то весь дух из тебя вышибем!

      – Какая ж она ведьма? – визгливо возразил Сидор. – Вон весь рот кровью перемазан! Упыриха самая настоящая.

      Я машинально коснулась ладонью губ – пальцы окрасились малиновым, и я неожиданно расхохоталась. Хорошо я малинку поела, раз меня теперь за вампира приняли! А мужики-то сами красавчики – все бороды в малине перепачканы, только на их растительности пятна не так заметны.

      – Чур-чур-чур меня, ведьма! – тревожно заголосил Сидор, зажмурив глаза, втянув голову в плечи и по-козлиному тряся бородкой.

      – Вы уж определитесь, – мирно посоветовала я, – ведьма или упыриха, а то показания разнятся.

      – Ведьма она и есть – наглая, простоволосая, – презрительно процедил Клим.

      – Чего ведьме в лесной чаще делать? Русалка это, как пить дать! – вмешался Фрол, уставший поглядывать на меня поверх ладони Клима, и решительно опустил руку товарища.

      – Где ты здесь видишь реку или озеро, дурень? – не сдержался Сидор. – Упыриха это. Глаза-то разуй! Вишь, у нее одежа и руки в земле.

      Я смущенно отряхнула сарафан. Как тут не изгваздаться в земле, когда столько времени по лесу кружила, да еще на земле сидеть пришлось, прячась от троицы в малиннике.

      – А ногти-то, ногти, ты глянь, какие длинные, – тоном инквизитора продолжил Сидор. – Добрая девица скорее на собственной косе удушится, чем на людях с такими безобразными руками покажется.

      Я стыдливо спрятала ладони за спину. Эти дикие люди ничего не понимают