Гнезда русской культуры (кружок и семья). Юрий Владимирович Манн

новых друзей были очевидны. Юноша, едва владевший грамотой, имевший за плечами всего один класс уездного училища, оказался в среде передовой русской интеллигенции, в атмосфере содержательных философских и эстетических споров.

      Чувствовал себя Кольцов в кружке друзей, который он навещал во время своих деловых приездов в Москву, свободно и хорошо. Сядет где-нибудь в уголке, с удовольствием слушает, впитывает мудрость…

      Несмотря на доверчивость, чистосердечие и доброту, Кольцов был скрытен. Жизнь приучила его не докучать окружающим своими переживаниями, таить их молча, про себя. В прошлом была у него сердечная история, тяжелая и мучительная.

      Восемнадцати лет Кольцов полюбил крепостную девушку Дуняшу, жившую в его доме в качестве прислуги. Дуняша ответила юноше горячим, трепетным чувством, но связь эта не понравилась Кольцову-старшему, мечтавшему о выгодной женитьбе сына. И отец решил его образумить.

      Ко времени встречи Кольцова с участниками кружка многие из них переживали – или готовились пережить – свою сердечную историю. Знали они – или готовились узнать – и различные встающие на пути любящих препятствия, и недоразумения, и взаимные обиды, и неразделенность чувства. Но трудно им было бы представить то, что уготовила судьба Кольцову.

      Все оказалось в его истории проще и трагичнее: когда Кольцов однажды отправился в свою очередную поездку по торговым делам, отец выслал девушку из дома. Вернувшись, Кольцов уже не застал Дуняшу. Потрясение было так сильно, что он схватил горячку, а едва оправившись, пустился в степь разыскивать девушку. Но найти следов ее не удалось. Говорили, что Дуняшу отвезли в донские степи, в казачью станицу, выдали насильно замуж, и она умерла «в тоске разлуки и в муках жестокого обращения».

      Обо всем этом рассказал Кольцов Белинскому много лет спустя, в 1838 году. «Только один раз говорил он с нами об этом, – писал Белинский, – и мы никогда не решались более расспрашивать его об этой истории, чтоб узнать ее во всей подробности: это значило бы раскрывать рану сердца, которая и без того никогда вполне не закрывалась…»

      Кружок Станкевича стал для Кольцова не только прибежищем, где оттаивало его сердце, но и учебным заведением. Одновременно – и начальным, и средним, и высшим.

      В этом учебном заведении Кольцов «ускоренно» проходил курс литературы, эстетики, философии; приобретал вкус к отвлеченному мышлению; усваивал новые веяния. В его лирике появляется новый жанр – «дума». Одна из дум носит название «Великая тайна».

      Тучи носят воду,

      Вода поит землю,

      Земля плод приносит;

      Бездна звезд на небе,

      Бездна жизни в мире;

      То мрачна, то светла

      Чудная природа…

      Стареясь в сомненьях

      О великих тайнах,

      Идут невозвратно

      Веки за веками;

      У каждого века

      Вечность вопрошает:

      «Чем кончилось дело?» —

      «Вопроси другого», —

      Каждый отвечает.

      Смелый