Над пропастью не ржи!. Татьяна Луганцева

Ефросинья прошла в самую большую комнату, гостиную, и осмотрелась. Ее охватили очень разные чувства. С одной стороны, сердце сжималось от воспоминаний о времени детства, с другой стороны, все здесь казалось уже чужим, жизнь в поселке стала совершенно другой. Соседи, две семьи, с которыми Кактусовы жили душа в душу, дружили и ели шашлыки под гитару и душевные разговоры, давно продали свои участки. Что ж, все понятно. Кому-то понадобились деньги на учебу детей, другая семья захотела улучшить жилищные условия в городе. Их землю купили богатые люди, сровняли дома с землей и отстроили огромные коттеджи из кирпича, отчего в окнах домика Кактусовых померк свет. И стало совсем неинтересно приезжать сюда – ни вида, ни приятного общества…

      Глаза Фроси остановились на деревянных полках, где лежали книги и кое-какие вещи, в основном принадлежавшие отцу.

      – Ну, что тут? – заглянула к ней Зинаида Федоровна.

      – Мама, мы заберем все папины вещи!

      – Как скажешь… Конечно, заберем все, что наше личное. А мебель старая и абсолютно не пригодная в городе. Пусть новые хозяева разбираются и с домом, и со всем этим хламом.

      Ефросинья взяла из дальнего угла полки запыленную бархатистую папку и сдула с нее пыль.

      – Апчхи! – отреагировала Зинаида Федоровна.

      Фрося раскрыла папку и увидела один-единственный листок формата А4, слегка пожелтевший, покрытый столбиками цифр.

      – Что там такое? – привстала на цыпочки Зинаида Федоровна и попыталась заглянуть через плечо дочери.

      – Если бы я хоть что-то в этом понимала… – ответила Фрося. – Эх, надо было идти по стопам отца в просторы математики и физики. Здесь сплошные формулы…

      Зинаида Федоровна взяла папку в руки.

      – Хм, странно… Боже, какое количество цифр!

      – Но отец ведь часто делал расчеты. Ты разве никогда не видела?

      – Видела, конечно. И сейчас выгребла кучу записок и бумаг с расчетами из-под его рабочего стола.

      – Что ж тогда странного?

      – На черновиках он действительно просто вел вычисления, но довольно небрежно, вкривь и вкось. А листы, переписанные начисто, всегда содержали записи и цифры, то есть в них были и расчеты, и пояснения. Здесь же выведены очень аккуратно только цифры. Работа явно не черновая, но почему-то в ней ни одного слова. И это очень странно. Ну да ладно, возьми и папку с собой.

      – Мам, я вспомнила! Отец два года назад просил меня съездить в Польшу к своему другу с очень забавным именем…

      – Не Людвиг Люцеус? – спросила Зинаида Федоровна.

      – Точно! Я еще смеялась, вспомнила Гарри Поттера, а отец оборвал меня.

      – Да, был у мужа такой друг. И что? Евгений просил тебя поехать к нему в гости? Одну?

      – Тоже странно? На отца не похоже…

      – Почему сам не поехал? Ну, взял бы тебя с собой… – Зинаида Федоровна задумалась.

      – Папа вскоре после того разговора умер. Наверное, уже чувствовал себя хуже… Но он настаивал, чтобы я обязательно поехала, вроде как развеялась…

      – И все?

      – Ну