Над пропастью не ржи!. Татьяна Луганцева

тона и взгляда, спросила Зинаида Федоровна.

      – Мама! – ахнула Ефросинья.

      Бандиты медленно отпустили ее и отступили к дверям. Вместе с ними отступил и неприятный запах.

      – Вон отсюда! – прикрикнула на пьяниц Кактусова-старшая.

      Мужики, тихо матерясь, вышли из вагона расстроенные, что с ними справилась старушка. Пассажиры вздохнули спокойно, и кто-то выкрикнул:

      – Молодец, женщина! Браво!

      Ефросинья вытерла лоб.

      – Ну, ты даешь… Откуда у тебя оружие?

      – Какая разница? Не заостряй внимание. И так все смотрят…

      – Мама!

      – Ну, отцовский это пистолет. И что? Думаешь, я телевизор не смотрю, ничего не вижу и не слышу? Кругом одни бандиты! А мы с тобой две беззащитные женщины без своего транспорта в Подмосковье… Вот я его и прихватила. И, как видишь, не зря.

      – Однако, ты удивила меня, мама.

      – Знаю. Но я всегда готова прийти тебе на помощь. А ты учись!

      – Мам, но ты особо-то пистолетом не размахивай. У тебя же нет разрешения на оружие.

      – Зато у моего покойного мужа оно было! Раньше он меня защищал, а теперь я буду защищаться его оружием. И своего ребенка никому в обиду не дам!

      Когда женщины покидали электричку, несколько пассажиров зааплодировали.

      На перроне Фрося все время оглядывалась. Она успела сильно испугаться в электричке и теперь опасалась, как бы те двое мужиков, налитых пивом под самую завязку, не вышли за ними, чтобы отомстить. Но по платформе шли обычные люди с сумками на колесах, рюкзаками и корзинками.

      Через десять минут мать и дочь подошли к своей даче. Это был маленький, деревянный и даже слегка покосившийся домик с верандой и незакрывающимися ставнями. Евгений Григорьевич был гениальным физиком и при этом совершенно не приспособленным в быту человеком, не умевшим вести хозяйство. По дому он не делал ровным счетом ничего. Поэтому их милая дачка готова была уже развалиться на запчасти. Вокруг дома на десяти сотках буйно разрослись все растения из учебника ботаники – все, кроме плодоносных.

      – Давно мы здесь не были… – вздохнула Фрося.

      – У меня возник план продать дачу, – наконец-то выдала цель путешествия Зинаида Федоровна.

      – Продать нашу дачу? – эхом откликнулась удивленная Ефросинья.

      – Да, именно. Ну, сама подумай, зачем она нам. Машины у нас нет, да и тебе с твоим зрением за руль нельзя садиться. Вот так ездить на электричках? Нарываться на откровенное хамство?

      – Не очень-то хотелось бы…

      – Вот-вот! Сегодняшний случай – тому подтверждение. Словно знак. И потом, посмотри на дом. Он же не сегодня завтра рухнет. И останемся мы с тобой совсем ни с чем. Для такого участка и дома мужские руки нужны. А у меня, да и, кажется, у тебя тоже таких рук не предвидится. К тому же нам деньги понадобились. Самое главное в жизни – здоровье, ради него не жалко потратиться. Продадим участок и вернем долг. Ты вылечишься и не будешь должна Геннадию. Он в самом деле нехороший тип. Для чего нам дача? Совершенно ни к чему! – продолжала убеждать дочь и заодно себя Зинаида