Пролегомены эволюции. Сага о бойцовой рыбке. Сен Сейно Весто

в данном случае определенный, частный случай генотипа заявил бы о себе даже без особенно удачного детства. У них, как известно, не найти ни одной, кто бы считал себя обделенной редким умом, но в данном случае не было даже намека из обычного желания произвести впечатление на всю обозримую в перспективе внешнюю среду или печати надменности, так часто посещающей любую, случись убедить себя в своем уме. Естественно, проснувшееся любопытство заставляет с некоторого удаления повернуться и уже подробнее рассмотреть, что это такое было, уже в новом ракурсе. Но вот как объяснить, что данный образец скромности и самых приятных природных качеств, и с любых новых ракурсов выглядевший столь же удачно, при всем при том, что можно было бы поклясться, что ее занимало все что угодно, но не окружающий мир, потом с некоторого удаления тоже делает попытку обернуться и как бы невзначай посмотреть назад?

      Он подумал, что знает, в чем тут дело. Ерунда все это – насчет импринт-установок и статуса поведения с самого детства. Что-то такое, конечно, должно было иметь место, но не сохраняй данная установка постоянной физиологии подкрепления, от этого их статуса поведения на лице не осталось бы совсем ничего. Они смотрели не там. Даже те немногие, кто пытался смотреть, смотрел совсем не туда. Дело в строгости логических построений, которую можно было бы определить как экологию подсознания. Вот она-то, и только она одна, и принимает когда-нибудь однажды форму определенного мышечного тонуса, информацию с которого в реальных условиях нельзя ни подделать, ни изменить, ни даже считать посредством тонких приспособлений, если до сих пор еще не дошел сам, что тут зачем. Кстати, если это действительно правда хотя бы на часть и если принять такое построение-зависимость бессознательного логического контура и внешней физиологии, то тогда мы сразу получаем доступ к широким новым возможностям морочить миру голову. Третий этаж подсознания. То самое, что принято называть надстройкой «Сверх-эго». Другими словами, психофизиология интеллекта тем и отличает себя от других, что она сохраняет свою логику, свободную от шумов. Оптимальность. Вот самое хорошее слово. Оптимальность, возведенная в принцип на уровне кодирования информации в генах. Оптимальность любых по сложности логических построений на всех уровнях принятия решения, приобретающие такой глубокий характер, что они получают в конечном итоге форму импринта и выражение – в тонусе мышц. И значит, достаточно изменить эту самую «сверх» -надстройку, чтобы вызвать изменение цепи последовательностей в заданной технологии контура нейронов. И, надо предполагать, процесс этот не имеет функции обратимости.

      Он даже покачал подбородком, оценивая красоту и необычность новой пришедшей в голову мысли. Но ведь тогда с еще большей вероятностью получается, что где-то существует не менее строгая зависимость моего дорогого бессознательного