Там, где кончается асфальт. Повести и рассказы. Нина Алексеевна Визгина

поняла, что просто он впервые смотрит на меня так открыто, не скрывая свою любовь, не пряча ее за ширму братского участия, которую я сама и установила когда-то. Боже мой, какой же дурой я была! Столько лет мечтала о каком-то принце, а он всегда был рядом со мной, постоянно подставлял свое плечо под все мои невзгоды, а я все жила своими фантазиями о необыкновенной любви. И еще не подойдя к Павлу, еще до того как он ухватил мою руку, я поняла, что люблю его, люблю этого мужчину, и любила всегда, потому что только с любимым человеком бывает так хорошо и тепло, как всегда мне было рядом с ним. Просто я была наивной маленькой девочкой, а он был очень близко, и я его не разглядела.

      Глаза Павла лихорадочно блестели и были красны от бессонницы. Он обхватил мои ладони здоровой рукой и счастливо засмеялся, повторяя, что наконец-то я пришла и сейчас все будет хорошо. Он знает, что я ни за что не отдам его на растерзание хирургам, и он наконец-то сможет спокойно отдохнуть. Он верит мне и только мне и просит только об одном, чтобы я посидела рядом пока он немного поспит. А то у него совсем не осталось сил, а когда он поспит, то снова станет сильным и обязательно справится со своей болячкой, потому что сейчас я снова с ним, его сестричка, его любимая сестричка, и я ему обязательно помогу, и он выздоровеет. Непроизвольно для себя я отметила, как он споткнулся на слове «любимая» и как неохотно добавил к нему упоминание о сестричке.

      Я поцеловала его в сухие горячие губы, заверив, что все будет именно так, как он говорит, и я ни за что не отойду от него. Не успела я устроиться рядом в кресле, как Павел уже крепко спал, по-прежнему держа мои руки в своей ладони. Дыхание его сначала было неровным, с какими-то стонами, лицо дергалось, но вскоре он успокоился и окончательно провалился в крепкий сон. Все это время родители молча наблюдали за нами, так и не отойдя от дверей. Когда Павел заснул, Игорь Сергеевич тихо спросил, что я намерена делать дальше. Я также тихо ответила, что буду смирно караулить здесь, как и обещала его сыну.

      Я осторожно держала пальцы больной руки Павлика в своих ладонях и мысленно молила того, кому молятся все, богу или судьбе, не знаю, мне было все равно. Я молила спасти самого дорогого мне человека. Сколько раз ладошки Павлика возвращали меня к жизни, и казалось, сейчас эта подаренная мне сила возвращалась от меня к нему, я физически ощущала, как мое внутреннее тепло переливалось в его измученное тело.

      Павел спал уже вторые сутки, спал спокойно, иногда меня подменяла мама, но ни на минуту мы не оставляли его одного. К концу следующего дня у него спала температура. Врачи только удивленно переглядывались, но нас не трогали. Все ждали пробуждения больного. Когда Павел проснулся, его первые слова были о том, что наконец-то он отдохнул и теперь точно знает, что скоро выздоровеет. А еще, сказал он, глядя мне прямо в глаза, если бы я знала, как он проголодался. Я наклонилась и прижалась к его небритой щеке, не давая