Кукушкины слёзки (сборник). София Привис-Никитина

Старый город. Дом торговли, в котором разбегались глаза от немыслимых по красоте вещей и вещичек. Квартира, в которой было всё: телефон, о котором в Светлом мечтать не приходилось. Красивая посуда, из которой ели каждый день, а не по великим праздникам.

      И, наконец, компания, в которую ввёл её Миша. Сплошь – непутёвые представители еврейского племени. Не те, которые проводят жизнь, согнувшись над умными книгами или прилипнув к скрипочке, а здоровые спекулятивно-халдейски натасканные ребята. Официанты, мясники, лабухи из ресторанов, фарцовщики, ювелиры – короче, вся изнанка современного общества. Плавала в нём Люся, как рыба в воде, благодаря природному чувству юмора и потрясающей своей способности мимикрировать, во что и куда угодно.

      Ещё пару лет назад не подозревающая, что это за зверь такой по прозвищу «еврей», она, не успев ещё осознать себя в этой компании, уже сыпала еврейскими анекдотами и словечками, правильно интонируя, и лучше Миши, ловя хитрые полунамёки застольных бесед и спичей. В этих развесёлых компаниях она на удивление быстро стала не просто своим человеком, а почти лидером. Приглашаема была всегда и везде, совершенно уже независимо от Миши.

      Нашлась и хлебная работа, и левые приработки. Всё крутилось для неё теперь в компании новоприобретённых «альминасов», «бахеров», «килимников» и прочая. Настолько близки были её мироощущению и способу жить эти новые знакомцы, так близок их своеобразный юмор, что оставалось только удивляться неисповедимости путей Господних, пославшим небольшой таллиннской диаспоре непутёвых вороватых евреев, такого близкого по духу и устремлениям русского человечка. По степени душевного родства превосходящего многих из безуспешно пытавшихся в эту крепко сколоченную компанию затесаться, евреев.

      Круговерть эта накрыла Люсю с головой. Нужно было не только догнать, но и перегнать, переиграть своих друзей-учителей. Началась бешеная погоня за шмотками, столовым серебром, какими-то невероятными королевскими сервизами. В крохотную комнатку большим старым бегемотом въехало фортепьяно, с которого систематически смахивалась пыль, но клавиши оставались девственно нетронутыми.

      Все душевные силы были брошены на завоевание лидерства в этом замкнутом и необходимом как воздух Люське мирке. Даже личико её, ещё совсем молоденькое было отдано на растерзание престижному косметологу, потому что женщина, не имеющая личной косметички, не смела претендовать на всеобщее уважение честной компании.

      По вечерам закатывались нескромные посиделки с огромным количеством выпивки. Если бы древний Моисей смог увидеть своих разнузданных потомков на этих вечеринках, то понял бы всю никчемность своих сорокалетних скитаний по пустыне. Весь этот безумный хоровод вещей, денег, выпивок и знакомств отнимал много душевных сил, разорял хилый домашний бюджет, разбивал взаимоотношения внутри семьи. Но остановить этот корыстный и ненасытный поезд, вагончики которого составляли зависть, тщеславие и глупость, было не в Люсиной