Метро. Трилогия под одной обложкой. Дмитрий Глуховский

бы здесь, с бойцами Интернациональной, пусть даже красной, бригады имени… имени… неважно. Жить их жизнью и забыть свою…

      Нет. Нельзя. Нельзя останавливаться ни на минуту, нельзя отдыхать. У него нет права. Это больше не его жизнь, его судьба принадлежит другим с тех самых пор, как он согласился на предложение Хантера. Сейчас уже поздно. Надо идти. Другого выхода нет.

      Он долго сидел молча, стараясь не думать ни о чем, но угрюмая решимость зрела в нем с каждой секундой, не в сознании даже, а в изможденных мышцах, в растянутых и ноющих жилах, словно мягкую игрушку, из которой выпотрошили все опилки и превратили в бесформенную тряпку, кто-то надел на жесткий металлический каркас. Это был уже не совсем он, его прежняя личность разлетелась вместе с опилками, подхваченными туннельным сквозняком, распалась на частицы, и теперь в его оболочке поселился кто-то другой, кто просто не желал слышать отчаянной мольбы кровоточащего измученного тела, кто кованым каблуком давил в зародыше желание сдаться, остаться, отдохнуть, бездействовать раньше, чем оно успевало принять завершенную, осознанную форму. Этот другой принимал решения на уровне инстинктов, мышечных рефлексов, спинного мозга, они миновали сознание, в котором сейчас воцарилась тишина и пустота, и бесконечный внутренний диалог оборвался на полуслове.

      Внутри Артема словно распрямилась скрученная пружина. Он деревянным неловким движением поднялся на ноги, и комиссар удивленно взглянул на него, а Максим даже опустил руку на автомат.

      – Товарищ комиссар, можно вас… поговорить, – лишенным интонаций голосом попросил Артем.

      Тут встревоженно обернулся и Банзай, отвлекшись, наконец, от несчастного дяди Федора.

      – Говорите прямо, товарищ Артем, у меня нет секретов от моих бойцов, – осторожно отозвался комиссар.

      – Понимаете… Я вам очень всем благодарен за то, что вы меня спасли. Но мне нечем вам отплатить. Я очень хочу с вами остаться. Но я не могу. Я должен идти дальше. Мне… надо.

      Комиссар ничего не отвечал.

      – А куда тебе надо-то? – вмешался неожиданно дядя Федор.

      Артем сжал губы и уставился в пол. Повисло неловкое молчание. Ему показалось, что сейчас они смотрят на него напряженно и подозрительно, пытаясь разгадать его намерения. Шпион? Предатель? Почему скрытничает?

      – Ну, не хочешь, не говори, – примирительно сказал дядя Федор.

      – В Полис, – не выдержал Артем. Не мог он рисковать из-за дурацкой конспирации доверием и расположением таких людей.

      – Что, дело есть какое? – осведомился бородатый с невинным видом.

      Артем молча кивнул.

      – Срочное? – продолжал выведывать тот.

      Артем кивнул еще раз.

      – Ну, смотри, парень, мы держать тебя не станем. Не хочешь про свое дело сказать ничего, бог с тобой. Но не можем же мы тебя посреди туннеля бросить! Не можем ведь, ребята? – обернулся он к остальным.

      Банзай решительно помотал головой,