Таинственный противник. Агата Кристи

нас сбить. Какой будет ужас, если пятифунтовые бумажки погибнут!

      – В «Гриль»? – спросил Томми, когда им удалось благополучно добраться до тротуара.

      – Это для меня слишком дешево! – уперлась Таппенс.

      – Нечего зря транжирить. Вот и лестница!

      – А ты уверен, что там я смогу заказать все, что мне хочется?

      – То крайне дикое меню, которое ты только что составила? Конечно сможешь. Во всяком случае, в той мере, в какой ты это выдержишь. Ну, а теперь рассказывай, – не утерпев, скомандовал Томми, когда перед ними наставили закусок, сочиненных воспаленным воображением Таппенс.

      И мисс Каули все ему рассказала.

      – А самое смешное, – заключила она, – что Джейн Финн я назвалась совершенно случайно. Выдумала с ходу, – ради папы предпочла не упоминать свою настоящую фамилию – а вдруг бы впуталась в какое-нибудь темное дело?

      – Все верно, – медленно сказал Томми. – Но это имя ты назвала не случайно.

      – То есть как не случайно?

      – А вот так! Ты услышала его от меня. Помнишь, я упомянул вчера, как двое типов говорили про какую-то женщину по имени Джейн Финн? Потому оно тебе сразу и пришло на ум.

      – Ну, конечно! Теперь припоминаю. Как странно… – Таппенс на секунду умолкла, потом выпалила: – Томми!

      – Что?

      – А как они выглядели, эти двое?

      Томми сосредоточенно сдвинул брови.

      – Один толстый, огромный такой, с гладко выбритой физиономией и темными волосами.

      – Он! – пискнула Таппенс. – Это Виттингтон. А другой?

      – Не помню. На второго я вообще не обратил внимания. Просто мне запомнилось имя девушки.

      – Да, нарочно не придумаешь! – Таппенс ликующе принялась за пломбир с персиками.

      Но Томми стал вдруг очень серьезен.

      – Таппенс, старушка, а дальше что?

      – Еще денег дадут! Что же еще? – заявила его собеседница.

      – Это-то ясно. Это ты хорошо усвоила. А дальше что, что ты ему дальше будешь плести?

      – Ты прав, Томми! – Таппенс положила ложку. – Тут есть над чем поломать голову.

      – Ты же понимаешь, что долго морочить его тебе не удастся. Рано или поздно на чем-нибудь споткнешься. К тому же можешь угодить в какую-нибудь историю, – шантаж, ты же понимаешь?

      – Ерунда. Шантаж – это когда ты угрожаешь, что все расскажешь, если тебе не заплатят. А я утверждаю, что мне рассказывать нечего, что я ничего не знаю!

      – Хм-м, – с сомнением протянул Томми, – и все же, дальше-то что? Сегодня Виттингтону надо было от тебя поскорее избавиться. А в следующий раз, прежде чем раскошелиться, он захочет кое-что выяснить. Что, собственно, ты знаешь, и если знаешь, то откуда получила свои сведения, и мало ли еще что, о чем ты вообще не имеешь представления. Так что же ты намерена делать?

      Таппенс нахмурилась.

      – Надо подумать. Закажи кофе по-турецки, Томми. Крепкий кофе стимулирует деятельность мозга… Боже мой, сколько я съела!

      – Да уж, все летело прямо как в прорву. Впрочем, не ты одна, но льщу себя тем, что мой выбор блюд был более благоразумен. Два кофе! (Это адресовалось официанту.) Один по-турецки,