Таинственный противник. Агата Кристи

почтой.

      Таппенс бесцеремонно выхватила у него оба конверта и подвергла их тщательному осмотру.

      – Этот из плотной бумаги. Пахнет богатством. Его отложим на потом и вскроем другое.

      – Как угодно. Раз, два, три, давай!

      Пальчики Таппенс вскрыли конверт и извлекли на свет его содержимое.

      «Дорогой сэр!

      Касательно вашего объявления в утренней газете. Полагаю, я могу оказаться вам полезен. Не сочтите за труд посетить меня по вышеуказанному адресу. Завтра в одиннадцать часов утра.

Искренне ваш, А. Картер».

      – Каршелтон-террас, 27, – прочла Таппенс. – Где-то в районе Глостер-роуд. Если поехать на метро, у нас еще масса времени.

      – Объявляю план кампании, – сообщил Томми. – Теперь моя очередь взять на себя инициативу. Меня проводят к мистеру Картеру, и мы с ним, как водится, пожелаем друг другу доброго утра. Потом он скажет: «Прошу вас, садитесь, мистер… э?» На что я незамедлительно и многозначительно отвечаю: «Эдвард Виттингтон!» Тут мистер Картер лиловеет и хрипит: «Сколько?» Положив в карман стандартный гонорар (то бишь очередные пятьдесят фунтов), я воссоединяюсь с тобой на улице, мы двигаемся по следующему адресу и повторяем процедуру.

      – Перестань дурачиться, Томми. Посмотрим второе письмо. Ой, оно из «Ритца»!

      – Ого! Это уже не на пятьдесят, а на все сто фунтов потянет.

      – Дай прочесть.

      «Дорогой сэр!

      В связи с вашим объявлением был бы рад видеть вас у себя около двух часов.

Искренне ваш, Джулиус П. Херсхейммер».

      – Ха! – сказал Томми. – Чую боша![23] Или это всего лишь американский миллионер, с неудачно выбранными предками? Кто бы он ни был, нам следует навестить его в два часа пополудни. Отличное время: глядишь, обломится бесплатное угощение.

      Таппенс кивнула.

      – Но сначала к Картеру. Надо торопиться.

      Каршелтон-террас, по выражению Таппенс, состояла из двух рядов благопристойных, типично «дамских домиков». Они позвонили в дверь номера двадцать семь, открыла горничная настолько респектабельного вида, что у Таппенс упало сердце. Когда Томми объяснил, что они хотят видеть мистера Картера, она провела их в небольшой кабинет на первом этаже и удалилась. Примерно через минуту двери отворились, и в кабинет вошел высокий человек с худым ястребиным лицом. Вид у него был утомленный.

      – Мистер М.А.? – сказал он с чарующей улыбкой. – Вас и вас, мисс, прошу садиться.

      Они сели. Сам мистер Картер опустился в кресло напротив Таппенс и ободряюще ей улыбнулся. Что-то в этой улыбке лишило ее обычной находчивости. Однако он продолжал молчать, и начать разговор была вынуждена она:

      – Нам хотелось бы узнать… То есть не могли бы вы сообщить нам что-нибудь о Джейн Финн?

      – Джейн Финн? А-а! – Мистер Картер как будто задумался. – Прежде позвольте спросить, что вы о ней знаете?

      Таппенс негодующе выпрямилась.

      – А какая, собственно, разница?

      – Какая? Большая. И очень. – Он опять утомленно улыбнулся и мягко продолжал: – Итак, что же все-таки

23

В просторечии презрительное обозначение немецкого солдата и, более широко, немца вообще.