Лелик и горячие доски. Юлия Луговская

прогуляюсь». Маша поняла, что мне на до побыть одному, она всегда понимала меня без слов:

      – Давай, встречаемся минут за десять до звонка за школой, у трансформаторной будки.

      Глава 16

      Незнакомец в черном капюшоне

      Дождь кончился, но было сыро и туманно. Листья с деревьев уже облетели, и все вокруг стало коричнево-серым, в тон моему настроению. Прохожих на улице было мало. Старушка с тележкой на колесиках, прихрамывая, пересекала двор, почтальон с сумкой через плечо и пачкой газет под мышкой направлялся к соседнему дому…

      Из-за угла вышел парень в черной куртке и капюшоне по самый нос. Его сутулая фигура, медвежья походка и огромные башмаки на толстой подошве сильно смахивали на дружка Валерки Кирюка – Бушуева. Я не придал этому особого значения, со мной это часто бывает: если долго думаешь о чем-то, то все вокруг начинает преображаться, принимая черты и формы предмета моих мыслей. Но мои ноги почему-то стали передвигаться вслед этому сутулому парню.

      Сутулый вышел со двора на улицу, прошел примерно квартал и завернул снова во двор. Это была самая старая часть нашего района и самая, пожалуй, некрасивая. В основном здесь располагались обшарпанные пятиэтажки с выбитыми на лестницах окнами, а на первых этажах жили особенно злобные бабки из тех, которые не умеют говорить спокойным голосом и пишут ругательные письма во все газеты.

      Обогнув первую пятиэтажку, сутулый остановился у подъезда и оглянулся. Теперь сомнений быть не могло – это действительно был Бушуев. Меня он видеть не мог, я вовремя спрятался за кустом еще не облетевшей сирени, и теперь, наблюдая за крадущимся к подъезду Бушуевым, я внезапно понял: за последние несколько дней мне впервые повезло.

      Сутулая фигура скрылась в подъезде, и я вышел из своего убежища. Медлить было нельзя, на до было во что бы то ни стало застать Бушуева на месте преступления.

      Подъезд был темный и грязный. Пахло помойкой, плесенью, кошками и отсыревшими окурками. Стены были исписаны английским и русским матом и проиллюстрированы выцарапанными непристойными рисунками. Сразу от входа влево уходила узкая лестница с покореженными перилами. Справа проход закрывала массивная железная дверь, выкрашенная когда-то в зеленый цвет.

      Дверь была приоткрыта, и я инстинктивно почувствовал, что мне сюда. Скрип, с которым она приоткрылась, мог спугнуть Бушуева, и прежде чем двигаться дальше, я целую минуту стоял, прижавшись к холодной стене. Сделав шаг в темноту, я почувствовал, что уровень пола понижается и нащупал ногой ступеньку, потом другую, и, наконец, спустился в подвал.

      Было темно, хоть глаз выколи, но где-то справа мелькнул свет карманного фонаря. Придерживаясь за холодную и скользкую трубу, я медленно стал двигаться в сторону промелькнувшего света. И вдруг прямо передо мной что-то загремело, до меня донеслось несколько злобных вскриков, состоящих из ругательств, и прямо передо мной появился Бушуев. Я не видел его лица – только силуэт на фоне открывшегося за его спиной подвального окна. Бушуев стоял в двух