Анархист. Владлен Щербаков

Махно.

      Сергей поднял плечи, развел руками, брови поднялись, уголки рта опустились. Попытался что-то ответить, но только выдохнул пары алкоголя.

      Махно потянулся к бутылке водки, наливая в свою рюмку, спросил:

      – Клим как?

      – С сыном живет.

      – Мужчины! – из своего номера вышел Артем. У него под мышкой довольно жмурилась девушка.

      – Что это у вас подруги скучают? Вадим, Сергей! Будьте джентльменами! Наговориться мы теперь всегда успеем, уделите внимание барышням!

      Сергей поднял глаза, мысли в голове путались. Артем, девчонка с голой грудью. Какие барышни, какой Клим? Сергей повернулся к Махно.

      – В самом деле, Серега, пошли, а то дамы о нас плохое подумают.

      Махно опрокинул рюмку, со стуком поставил на стол.

      – Пошли, пощупаем комиссарские тела. После договорим.

      Сергей поднялся. Пошли! Надо, так надо!

      – Мадемуазель Алина! – Махно совсем не по-рабоче-крестьянски кивнул и протянул руку проститутке. – Не собло…, собголо…, соблогло… Тьфу! Пошли со мной!

      Вадим открыл глаза. Через долю секунды полумрак обрел контуры и цвета. Вадима пронзил страх. Где он? Вместо привычных голых стен и треснувшего потолка шелкография, картины, лепнина, шторы. Сознание, кувыркнувшись, встало на ноги. Локомотивом ударили воспоминания. Зона-освобождение-вокзал-автобус-вокзал-друзья. Алина.

      Вадим повернул голову, провел рукой по постели. Прохладно. Приподнялся – женской одежды нет. Никакой одежды нет. Вспомнил, «рубище» сложил в сумку, Артем обещал привезти новое барахло.

      Махно опустился на кровать, прислушался к ощущениям. Так и есть: алкогольная анестезия отступает. Мозг начал привычно фиксировать болевые ощущения. Нет, голова не болела: дорогой алкоголь, безопасность, снятие нервного напряжения. В голове сладкая вата. Вату прожигает боль, в животе вспыхнуло пламя. Махно закрыл глаза и приказал себе не обращать внимания на боль. Скоро, скоро придет избавление.

      Замок в двери щелкнул, Махно открыл глаза. Проем заслонила могучая фигура. Знакомый баритон:

      – Как ты? Проснулся?

      Махно выдохнул.

      – Нормально.

      – Я тебе одежду привез.

      Артем положил сумку у кровати. Прошел к окну, раздвинул шторы, снял крюк. Жалюзи поднялись, номер залил свет.

      – Два часа. Сергей обед организовал, присоединяйся.

      – Девчонки ушли?

      – Давно. Деловые, чего им со взрослыми дядями. – усмехнулся Артем. – Как тебе Алина?

      – Нормально.

      – А ведь и не подумаешь, что любит за деньги. Могла бы осчастливить кого-нибудь.

      – Осчастливит еще.

      Перед глазами Алексея возникла девичья фигурка в постели. Волосы, разметавшиеся на подушке, синий блеск глаз, перламутровые зубки. Покопавшись в себе, Махно обнаружил бы, что ночью чувствовал ненависть. Он ненавидел обстоятельства, заставившие красивую девушку продавать свое тело. Понимал – где тело, там и душа. От этого ненавидел еще больше. Еще понимал,