Анархист. Владлен Щербаков

несколько договоров, что в свою очередь вызвало недовольство босса.

      – То в Ворде, а здесь сетевая прога. Скорее вирус к тебе залез. Ни при чем я, богом клянусь! – Дамир перекрестился.

      – Ты аллахом своим поклянись! – заметил жест Коля. – Иди, делай, иначе вирус тебе в одно место залезет!

      – Ты меня пугаешь, Коля, как латентный гомосек говоришь, честное слово!

      – Чё ты сказал? – Коля привстал. – Я латентный?

      – Спокойно, – Дамир положил руку на плечо менеджера, – давай посмотрим, что у тебя.

      Гибадуллин присмотрелся к сообщению.

      – Попы ваши сельским хозяйством решили заняться? Все правильно, раз больше некому. – приговаривая, админ жал на клавиши.

      – Вот, пока заменим «менеджер» на «торговый агент», а «Николай» на «Шиханихин» – солидно и просто. Можешь отправлять.

      Коля нажал «Ввод», сообщение об условиях приобретения калиевой селитры полетело на адрес «[битая ссылка] blagovest[битая ссылка] @[битая ссылка] mail.[битая ссылка] ru».

      – Это он!

      В серой дали зачернела фигура.

      – Где? – закрутил головой Караваев. – С чего ты взял? До мужика километр, одет как все – черные штаны, черная куртка.

      Они сидели в машине неизвестной марки с приоткрытыми стеклами.

      – Тихо! – прошептал Дмитрий. – Смотри, как идет.

      – Двумя ногами.

      – Правой ногой стопой внутрь шагает. Не видишь?

      Каравай нахмурился.

      – Берем?

      – И что дальше? Чем доказывать будем? Он же сзади нападал, бил по голове. Бабульки подслеповатые, следователи наши, не заморачиваясь, в протоколе допроса как под копирку – «опознать не смогу». С удовольствием баранок навешали.

      – Что предлагаешь? С поличным хрен возьмешь! – Караваев раздул ноздри.

      – Не знаю, думать надо.

      – Пока ты думать будешь, он еще кучу старух вальнет! – Караваев ударил напарника в плечо.

      Кабанов проснулся от толчка. Глаза открылись, зрительные нервы еще прогревались, а мозг уже расшифровал колебания барабанных перепонок. Кричал Гоша.

      – Тревога. – простонала жена.

      - Кать, ты же мать. – привычно взмолился Кабанов.

      – Дим, ты невыносим. – Катька варьировала ответы даже спросоня. Она повернулась спиной и натянула одеяло на голову. Очередь действовать по тревоге была мужнина.

      – Только бы тревога не оранжевого цвета.

      – Угу. – голос из-под одеяла прозвучал несколько саркастично.

      Дмитрий потянул носом, сарказм объяснился – тревога именно того самого цвета.

      На часах горели цифры 05-35, уже светало. Дмитрий встал с постели, кряхтя, сделал два шага к детской кроватке. Гоша посмотрел на отца, умолкнув на секунду, видимо подумал, что его могут не понять, закричал сильнее.

      – Что, академик Какашкин, – склонился отец к сыну, – не нравится так жить? Это ты в своем пока дерьме купаешься, и то не доволен.

      Дмитрий разговаривал с сыном по-взрослому с их первой встречи в роддоме. Гоша внимал отцу очень серьезно, был то академиком, то