Трудно быть чёртом. Виталий Каплан

ми – то ли души предков неодобрительно разглядывают забавы молодых, то ли, наоборот, подмигивают – не стесняйтесь, ребята, дело-то обычное…

      А ещё из приоткрытого на четверть окна тянет грибным лесом. По обеим сторонам дороги улетают вдаль сосны и ёлки, и там, в тёмных сырых пространствах, наверняка водятся опята, подберёзовики, поздние лисички, да и не без крепеньких белых. Лето было дождливым, но тёплым, так что самое раздолье. Но, увы, некогда-некогда-некогда. Никогда.

      Грибной ветер обдувает щёки. Скорость, впрочем, лучше снизить – через поворот потянется дорога по Валажской дамбе, причём назвать это дорогой мог только поэт. Или – федеральный чиновник, редко выбирающийся дальше дачи на Рублёвском шоссе. Дорога ощерилась кривыми ухмылками выбоин, затекла бурой вязкой грязью. Между бетонными плитами незаделанные стыки, а поверху асфальт, который с весны ещё покрошился. Тут хорошо ещё, если получится выжать двадцать километров в час, а местами вообще придётся ползти не быстрее улитки, торопящейся на вершину Фудзи. Одно слово – Петровская область.

      Остаётся утешать себя тем, что безобразие кончится после Сухого Колодезя и потянется относительно приличная дорога, незаметно вольётся в федеральную трассу, на которой можно и за сотню гнать. Три часа – и дом, горячий чай с мятой и зверобоем, свежие простыни. Если бы ещё не надо было вставать завтра в полвосьмого… Но ничего не попишешь, в «Столичные вести» надо успеть к десяти, иначе потом Иваныча не перехватишь.

      …А вот и дамба, тускло светят по обеим сторонам фонари. Будка гайцев, толстый сержант-коротышка лениво машет полосатой палкой. Ну ладно.

      Игорь притормозил, влез из салона, разминая затёкшие ноги. Скучающе поглядел сверху вниз.

      – Ну, какие вопросы, командир?

      …И потекли неторопливо цепочки жёлтых фонарей, потом кончились вместе с дамбой, вновь замелькали по обеим сторонам лохматые кусты. Вспомнился расстроенный сержант. Не повезло бедняге. В кои-то веки попался ему такой локоть, который не укусишь. Не за что кусать. Да и как-то боязно.

      «Оружие? Наркотики? Взрывчатка?». Наивный… Знал бы служивый, что притаилось на двухгиговой флешке диктофона… Впрочем, вряд ли понял бы.

      А ночь – та чувствовала себя всё свободнее. Вот уже растаял сзади рубец у горизонта, пестрит звёздами небо, тянется там, вверху, отражение земных дорог со смешным названием «Млечный путь». И только впереди что-то мрачное клубится, затягивает звёзды. Можно подумать, что это и впрямь обещанный метеорологами циклон.

      Глава 1

      За окном барабанило. Метались, обдираемые ветром, тополиные ветки, набухло свинцом упругое небо над крышами. Непогода заявляла: я здесь всерьёз и надолго, трепещите. Тополя внимали.

      – Танечка, солнышко, сделай нам, пожалуйста, два кофе. И хорошо бы тех бараночек, с маком.

      Секретарша, обманчиво-суровая очкастая блондинка, молча кивнула и выскользнула из кабинета. Дмитрий Иванович проводил её нетерпеливым взглядом. Вздохнул, взлохматил левой ладонью седоватые волосы, укоризненно взглянул на Игоря.

      – Не ожидал от вас, Игорь Михайлович. Ну как же так? Ведь не мальчишка же первокурсник. Взрослый человек, известный, опытный журналист – и такое… Вы на что вообще рассчитывали? Что мы это напечатаем?

      Игорь поудобнее устроился в чёрном кожаном кресле. Просторное кресло, пожалуй, двоих таких вместит, хотя на габариты ему грех было жаловаться. Любил главный редактор «Столичных новостей» монументальную мебель. Видимо, какие-то застарелые, чуть ли не детские комплексы. Оттого и кабинет у него – чуть ли не с футбольное поле. Длинный стол буквой «Т», сзади – окно во всю стену, картина Шишкина висит слева, портрет действующего президента – справа.

      – Дмитрий Иванович, – подавив неуместную сейчас улыбку, ответил Игорь, – я действительно не мальчик. Я прекрасно понимаю, что делаю. Понимаю, что написал и для кого написал.

      – А что Кроев сожрёт нас и не подавится – понимаете? Вы вообще представляете, что это за фигура – губернатор Петровской области? Представляете его возможности?

      – Вполне, Дмитрий Иванович, вполне, – кивнул Игорь. – Сволочь отборная, славное криминальное прошлое чуть ли не с советских времён тянется, дочь его замужем за Пащенко, а кто такой Пащенко, думаю, Вам не надо рассказывать. Словом – колосс. С двумя «эс».

      Скрипнула дверь, в кабинет протиснулась Танечка с подносом. Деликатно – дабы не помешать беседе светил отечественной журналистики, выставила на стол чашки, ложечки, вазочку с сахаром и серебренную плетёнку с печеньем. Серебро не настоящее, механически подметил Игорь.

      – Так вот, – продолжил он, – колосс-то наш на глиняных ногах. И глина уже трещинами пошла. Кроев – человек девяностых годов по своей натуре. Обратите внимание на его связи. Каждая фигура – под боем. Пащенко поддерживал сами знаете чей фонд и слил только после того, как в головном офисе его банка порезвилась прокуратура. Впрягаться за тестя сейчас он по-любому не станет. Далее, по силовикам глянем. С Шигалевым, городским прокурором, у Кроева мир-дружба-жвачка, но Шигалёв – ставленник Трубникова, прежнего зама