Ангел с железными крыльями. Виктор Тюрин

на складе Мытьева.

      Он сказал это настолько тихо, что я еле его расслышал.

      – Мне это зачем говоришь?

      – Я слышал, как главный полицейский говорил, что вас надо посадить под стражу.

      – Ничего мне не будет.

      – А если все же арестуют?

      Я пожал плечами.

      – Это был Тимофей с братьями. Он сам дядьку Осипа убил, а после с братьями склад ограбил. Еще я видел, куда они все спрятали.

      – Как ты мог все это видеть?

      – Так я на тех самых складах ночую. Иногда дядька Осип пускал ночевать, иногда – старик Макарыч, только тот уже вторую неделю болеет.

      – Гм. Так иди в полицию.

      – Нет, дяденька! Не пойду! Тогда меня Фроскины из-под земли достанут и мучительной смертью убьют.

      – Слушай, а от меня-то ты чего хочешь? Чтобы я вместо тебя в полицию пошел?

      – Вот и я о том. Вы им скажите, как и что. Место покажете. Вам и послабление выйдет.

      – Дурачок ты. Тогда меня точно в тюрьму закатают. Хм! Защитник, блин!

      Не хотелось мне связываться с этим делом, но речь сейчас шла не о простом хулиганстве, а об убийстве.

      – Тебя как зовут?

      – Лешкой.

      – Идем, Алексей.

      – Куда?

      – С одним полицейским поговорим.

      – Не. Вы дяденька один идите. Мне без надобности.

      – Неволить не буду. Бывай!

      Мальчишка сразу посмурнел лицом. Я уже начал разворачиваться, чтобы уйти, как он тихо сказал:

      – Если это вам только надо, дяденька.

      – Не мне, а нам обоим. Пошли!

      Нам повезло, околоточный надзиратель еще не ушел, беседуя с двумя женщинами. Увидев, все трое с любопытством тут же уставились на нас.

      – Павел, у меня к тебе дело.

      Городовой сначала внимательно посмотрел на мальчишку, потом только спросил:

      – Серьезное?

      – Серьезней не бывает.

      – Так мы пошли, Павел Васильевич? – тут же спросила городового одна из женщин.

      – Идите. Потом договорим.

      Стоило им отойти, как я повернулся к пареньку:

      – Рассказывай, Алексей.

      После его рассказа Павел минуту думал, а потом спросил:

      – А нож где? Тимофей Фроскин его выкинул?

      – Нет. Он его в землю зарыл, – ответил Лешка.

      – Зачем? Он что, полный идиот? – удивился я безмозглому поведению убийцы.

      – Как сказать, – усмехнулся Павел. – Нож отменный, с красивой, резной рукоятью. Был бы у меня такой, берег бы его как зеницу ока. Вот и он пожалел. Если он им Осипа зарезал, ему не отвертеться! Сгниет, сукин сын, на каторге!

      – Им, дяденька полицейский! Им!

      – Тогда так. Для начала я поговорю с одним сыскарем… – полицейский задумался. – А пока… Надо что-то с мальчишкой решать. Придержать его где-то, пока дело сладим.

      Мы одновременно посмотрели на мальчишку. Под нашими взглядами он съежился, стараясь вжать голову в плечи. Потом мы посмотрели с городовым друг