Гонконг. Николай Павлович Задорнов

речи, Пушкин повторил свои доводы.

      – Мы заявляем решительный протест против нарушения международного права, – заявил Шиллинг.

      Все волновались, и это выгодно подчеркивало англичанам их хладнокровие.

      – Вы сами отказались от статута потерпевших кораблекрушение! – резко возразил Стирлинг.

      – У нас больные в команде, в том числе заразные, – в тон ему продолжал Шиллинг. – Зачем же транспортировать их в Хакодате? Экипаж полгода жил после катастрофы в Японии. Какой смысл вам доставлять больных в Хакодате, когда рядом Аян и Охотск? Вы в первую очередь обязаны свезти их на берег. – Он говорил не только как лейтенант с лейтенантом, он говорил как барон.

      На эскадрах южных морей заразными болезнями никого не удивишь.

      – Вы говорите по-английски? – обратился Стирлинг к Сибирцеву.

      – Немного.

      – Было ли вами в японском порту Симода совершено нападение на французское судно?

      – Нападения на французское судно не было.

      – А что же было?

      – Предполагаю, что опасения высказывались находившимися в Японии одновременно с нами американцами, будто мы можем напасть на зашедшего в Симоду французского китобоя. Французское судно сразу ушло, узнав от американцев, что мы в Японии.

      – Где вы были в Японии?

      – В порту Симода.

      Стирлинг слушал внимательно, глядя глаза в глаза.

      – Вы пережили там катастрофу?

      – Да.

      – Ужасное происшествие. Много слышал!

      – Вы не говорите по-английски? – обратился Стирлинг к Мусину-Пушкину.

      – Ответьте ему, Николай Александрович, что я говорю на трех языках с детства, но по-английски не говорю и говорить не хочу на этом языке.

      – Лейтенант Пушкин не говорит по-английски, – перевел Шиллинг.

      Офицеры уже знали от взявшего их в плен лейтенанта Гибсона, что командир парохода Артур Стирлинг – сын командующего флотом адмирала Джеймса Стирлинга, который сейчас находится в Хакодате, и что «Барракута» была в Аяне и в те дни там стояла плохая погода и был снег.

      – Какой же смысл, капитан, когда Аян рядом, доставлять нас в Хакодате, чтобы потом отправлять в Россию? – заговорил Сибирцев.

      – Вы уверены, что так будет?

      – Да, вполне. Мы все уверены, что это лишь недоразумение.

      «Может быть, они по-своему правы, но отпускать нельзя», – полагал Стирлинг.

      Неожиданно подали, как говорят у них, «освежение», и довольно обильное. Отказываться не надо, тем более что не считаем себя пленниками, да и голодны, чего нельзя, однако, показать. При виде мяса, вина и фруктов скулы сводит.

      Стирлинг, подымая бокал, сказал:

      – То absent friends[8].

      Попросил рассказать про кораблекрушение. Заговорил Шиллинг. Сибирцев иногда добавлял. Все слушали с возрастающим интересом.

      Когда дошла очередь до сорока оборотов, которые сделала «Диана» на своих якорных канатах, проносясь у подножия скал вместе с

8

За отсутствующих друзей.