Отрывной календарь. Катерина Березина

просто – джинсы и черная водолазка. Но в голове засела яркая иллюстрация, подброшенная доброй подругой: картонка с надписью «Я – старая дева», для пущей красочности рисуемая воображением висящей на морщинистой шее. Хочется поскорее избавиться от неприятного ощущения неухоженности и остудить фантазии. Обливаясь в душе то холодной, то горячей водой, неожиданно запела почти во весь голос: «Ой мороз, мороз, не морозь меня…», смутившись, хихикнула. Неужели предложение Лариски провести вечер в баре с незнакомыми людьми так волнует?

      В шкафу руки потянулись все-таки к джинсам, но атласный васильковый топ и бежевый пиджак Маngo придали свежесть и подчеркнули все еще неплохую фигуру. В зеркале отражалась уже не училка, а молодая женщина стандартного 46-го размера с отличным декольте. С такой можно и не только джаз послушать. Наташа быстро сделала «дежурный» макияж. Себе она не нравилась. Никогда. Даже если присутствие рядом мужчины должно убеждать в обратном. Когда смотрела в зеркало или на фотографии, то в глаза бросался курносый нос. Остальное, как недостойное внимания, принципиально старалась не замечать. Давно принято решение, красота досталась другим, а Наташа стала обладательницей главного приза – ума. Так жить проще и спокойнее. Без всплесков на утомительные романтические переживания. Наташа называла состояние влюбленности «американскими горками», и если принять во внимание, что терпеть их не могла, потому как жестоко укачивает, то становится понятным, какое место в ее жизни занимает любовь. Обычно отношения с мужчинами заканчивались вместе с увертюрой. Богатая фантазия, на основе большого количества прочитанных книг, помогала дорисовать и прожить «историю любви» до конца.

      Когда Лариса приехала, Наташа решала проблему: как сделать, чтобы пробор с сединой был не так заметен в густых каштановых волосах. За месяц ни разу и не вспомнила, что надо записаться в парикмахерскую. Все тридцать шесть лет, прожитые в тяжелых умственных упражнениях, отсвечивали лунной дорожкой на голове. Пришлось зачесать волосы назад, надеть ободок и на этом успокоиться.

      Такси, ожидавшее у подъезда, покрыто мелкими капельками дождя. Питерское ночное небо всем видом показывало, осень наступила, несмотря на самое начало сентября. Подруга ждала на заднем сиденье автомобиля серьезная и сосредоточенная. «Не лучше, чем небо», – улыбнулась про себя Наташа, – «беспросветные думы одолели. О судьбах человечества, не меньше». Но не стала говорить вслух. У Ларисы есть очень редкое в двадцать первом веке качество – искренность. Все происходящее с ней или с кем-нибудь другим, она проживала отчаянно, по-настоящему и глубоко. Если в такие минуты полного погружения в ситуацию показать беспечное отношение, то можно очень сильно обидеть. За долгие годы дружбы Наташа научилась сначала выяснять, в чем дело, а потом уже давать какую-либо оценку.

      – Белинского, 9, пожалуйста. – Лариса повернулась к Наташе и, совершенно неожиданно хлопнула по коленке и расхохоталась. – Ободок! Что я вижу!? Опять покрасить