Право на бессмертие. С вакциной от старости – в новую эпоху. Владимир Положенцев

нечего. Вкратце. Из черных кораллов я собираюсь сделать генетическую вакцину, которая при введении в вену, приникнет внутрь ядра каждой клетки и остановит механизм старения. Более того, надеюсь, что это запустит процессы омоложения. Старение-убийца номер один. Болезни, сводящие нас в могилу, начинаются именно от старения организма, его изношенности. В мире давно работают над этим, метод называется антиэдж – лечение. Но насколько знаю, никому пока не удавалось достичь значимых результатов.

      – Вы, значит, решили сделать прорыв в этой области. Поставить опыт на себе. А не боитесь осечки? Вдруг превратитесь в какого-нибудь монстра или вовсе помрете.

      Профессор пожал плечами:

      – Возможно. Наука, как космос – чем дальше в него погружаешься, тем меньше знаешь. Но это не значит, что нужно застыть на месте. Смысл любой материи – в движении.

      – Браво, профессор, вам бы выступать с трибуны. То есть, гарантий никаких.

      – Нет.

      – Тогда я согласен.

      – На что?

      – Как на что?! Вместе с вами опробовать генетическую вакцину.

      – Позвольте, но это же невозможно. Одно дело, я рискую собой, другое… Нет, нет, даже и речи быть не может.

      – Ну тогда платите 15 тысяч и забирайте ваш дурацкий коралл. Нет? Я пошел.

      Поляк встал, застегнул на пиджаке пуговицы, взял футляр подмышку, направился к двери.

      Так ведь и впрямь уйдет, похолодел Арнольд Маркович. Черт с ним, если хочет, пусть тоже становится подопытным кроликом. Только прежде расписку напишет.

      – Я согласен! – крикнул ученый, когда Янек уже вышел на лестничную площадку.

      Тот обернулся, подмигнул, неторопливо вернулся. Заботливо наполнил рюмку Касаткина. Не забыл и себя.

      Ученый пригубил виски, потом залпом выпил сразу две порции.

      – Ладно я старый и больной человек, скоро 70, но вы молодой и здоровый, зачем вам эксперименты над собственным организмом?

      – Хочу законсервироваться и на вечно остаться двадцатисемилетним. Замечательный возраст, разве забыли?

      – Да-а, – протянул Касаткин, вспомнив те дни, когда ему было не многим более двадцати. Тогда думал, что после третьего десятка и жизнь заканчивается. Совсем недавно это было, совсем недавно… Прав Эйнштейн, время относительно. – Что ж, выбор за вами, а у меня его нет. Коль настаиваете, пожалуйста, будете получать вакцину наравне со мной. Тайно, разумеется, я не хочу в тюрьму.

      – Подумаешь! – развеселился парень. – Ну посидите лет пятнадцать, делов-то для нестареющего человека. А то и помолодеете в клетке на глазах у изумленных вертухаев.

      – Смешно. Показывайте коралл.

      Янек вытер руки о брюки, размял пальцы, будто собирался показать фокус, осторожно расстегнул футляр. Внутри под розовой бумагой проглядывали очертания неровного, сучковатого предмета. Разворачивал медленно, испытывая нервную систему профессора. Наконец свершилось, на свет божий он вынул коралловую ветку.

      Да, это была золотисто-коричневая часть Leiopathes annosa, напоминавшая