Лучшая фантастика XXI века (сборник). Кори Доктороу

Бросьте это. Если не ради друзей, то ради вашей семьи.

      Мне бы хотелось добавить, что отец сказал нечто великолепное. Нечто возвышенное насчет борьбы с тиранией. Может, вспомнил кого-то из своих идолов, Аун Сан Су Чжи, или Сахарова, или мистера Генри Дэвида с его любовью к вежливому протесту. Но он не сказал ничего. Только сидел, положив руки на колени, и смотрел на рваную листовку. Теперь я думаю, что он был очень напуган. Прежде он никогда не испытывал недостатка в словах. А сейчас лишь повторил:

      – Это будет непросто.

      Капитан ждал. Когда стало ясно, что больше отцу сказать нечего, он поставил кофейную чашку и позвал своих людей. Они тоже вели себя очень вежливо. Кажется, уводя отца, капитан даже извинился перед моей матерью.

* * *

      Идет третий день золотой жилы Дабл-Ди-Пи, и зеленое солнце озаряет всех нас, купает в мирном, доходном сиянии. Я работаю над своей последней статьей в наушниках-вкладышах «Фронтал лоуб», которые отсекают окружающий мир. Писать на неродном языке непросто, но моя любимая певица и соотечественница Кулаап нашептывает мне в ухо, что «любовь – это птица», и работа спорится. Кулаап поет на языке моего детства, и я чувствую себя как дома.

      Кто-то хлопает меня по плечу. Я вытаскиваю наушники и оборачиваюсь. Надо мной стоит Дженис.

      – Онг, мне нужно с тобой поговорить. – Она манит меня за собой.

      Когда мы входим в ее кабинет, она закрывает дверь и направляется к столу.

      – Садись, Онг. – Дженис берет планшет, просматривает данные. – Как у тебя дела?

      – Очень хорошо, спасибо. – Я не уверен, хочет ли она услышать от меня что-то еще, но если хочет, сама об этом скажет. Американцы не любят ходить вокруг да около.

      – О чем будет твоя следующая статья? – спрашивает она.

      Я улыбаюсь. Мне нравится эта история, она напоминает о моем отце. А благодаря мягкому голосу Кулаап я уже провел почти все исследования. Хоустония, цветок, который прославил в своих журналах мистер Генри Дэвид Торо, цветет слишком рано, и его некому опылять. Он цветет в марте, и пчелы его не замечают. Ученые, с которыми я беседовал, винят во всем глобальное потепление, но теперь хоустония вот-вот исчезнет. Я говорил с биологами и местными натуралистами, а сейчас хочу отправиться на пруд Уолден, в паломничество за хоустонией, которую вот-вот засунут в пробирку работники федеральной лаборатории по сохранению окружающей среды, вооруженные белоснежными халатами и криминалистическими пылесосами.

      Когда я заканчиваю описывать статью, Дженис смотрит на меня как на умалишенного. Знаю, она думает, что я спятил, это видно по ее лицу. А кроме того, она говорит:

      – Да ты рехнулся!

      Американцы – очень прямые люди. Сложно сохранять нейтральное выражение лица, когда они кричат на тебя. Иногда мне кажется, будто я адаптировался к Америке. Я живу здесь уже пять лет, с тех пор как получил стипендию и приехал из Таиланда, но в такие моменты, как сейчас, когда американцы теряют самообладание и начинают орать, я могу лишь улыбаться и стараться не съеживаться. Однажды чиновник ударил отца туфлей