Далекий край. Николай Павлович Задорнов

титьки.

      – И не стыдно им? – изумляется Удога.

      – Нет, не стыдно. Этим занимаются женщины.

      – Я хотел бы посмотреть на корову, – серьезно говорит Удога.

      – Хотел бы коровью титьку потрогать? – спрашивает брат.

      Удога замахнулся на него, но тут же сам получил от Пыжу по затылку.

      – У них, как и у маньчжур, есть лошади. Это звери с волосами для собольих ловушек. На лошадей залезают верхом и ездят, как на оленях.

      – А почему и кто перебил тут так много лоча? И какая разница лоча или амба-лоча? Чем отличаются друг от друга?

      – Лоча, как все люди, а амба-лоча – черти, страшные. Их нельзя было поймать. Я говорил тебе – они воевали и нападали. Шаман вызвал тучу со снегом, чтобы видны были следы… Упал снег, и тогда их догнали…

      В мертвой тишине ночной тайги слышится какой-то крик. Все притихли. Только хотел Пыжу что-то сказать, как крик повторился.

      – Это Ва-вух! – с суеверным ужасом говорит Ла. – Пыжу! Скорей вылей воду на костер. Когда летит черт Ва-вух, надо выплеснуть все, что варится. Огонь залить.

      – Хорошо, что поели, – суетится Пыжу.

      Парни бегут к реке, черпают воду берестяными ведрами, заливают костер и опять бегут за водой.

      – Хватит, – шепчет старик, – Ва-вух похож на собачью голову. Дайте бубен.

      Раздается тихий звон. Тишина. Новый удар бубна.

      Вдруг шаманский пояс, который Ла надел в темноте, начинает светиться. Видно, как Ла, стоя на месте, пританцовывает, качая бедрами.

      Всходит луна, торжественно засеребрился лес. Сыновья закрыли лица руками.

      А утром, при ярком солнце, лодка Ла мчалась вниз по течению горной реки. Река вздулась от прошедших горах ливней. В корме, закрытая шкурой и зелеными ветвями, лежала освежеванная туша молодого лося. Охотники в желтых рыбокожих рубашках и в коротких штанах. На носу лодки – Удога с шестом в руках. У него смуглые ноги, голые до колен, в кровавых расчесах. Пыжу на веслах. Отец с кормовым веслом. В лодке берестяные ведра, черпаки, острога, убитые утки, кожаные мешки.

      Ла дремлет.

      – Как ловко вчера отец вызвал луну. Как ты думаешь, почему отец не хочет стать большим шаманом?

      – Поживей, поживей! – просыпаясь, бормочет отец, он отводит лодку от быстро надвигающегося на нее дерева. Кажется, он снова дремлет.

      – Спит, а все видит, – говорит Пыжу.

      – Эй, дураки, – в сердцах кричит Ла, – вы утопить все хотите? Хотите лодку разбить? Дураки, не мои дети, от проезжего торговца родились! – Он с силой налегает на весло.

      Удога упирается шестом в скалу. Пыжу берет второй шест.

      Лодка мчится быстрей, входит в узкое горло между скал. Вода грохочет. Лодку подкидывает на перекате и с силой бьет плоским дном об воду. Проносятся скалы, завалы деревьев. Течение становится тише. Река расступается.

      – Вот как хорошо проехали! – говорит отец. – Оба молодцы. – Он достает трубку. – Сразу видно, что мои дети!

      – Эй, вон чьи-то следы! – испуганно замечает Пыжу, показывая на берег. Он всматривается.

      – Где? – спрашивает Удога.

      – Кто? – тревожится Ла.

      – Вон,