Повернута на тебе. Кэрол Мэттьюс

жалость к себе. Я даже немного поплакала, уткнувшись в Арчи, чему он был не очень-то рад.

      Достанется же от меня сегодня Нине! Я заставлю ее лебезить передо мной весь день. Может быть, она даже пожертвует мне несколько своих лучших фруктов, хотя обычно очень неохотно расстается с ними, если у нее их мало.

      Некоторым девочкам нравится появляться утром всего за несколько секунд до начала работы. Они сломя голову вбегают в салон и, чтобы остановиться, скользят по полу, оставляя длинные следы. Но мы с Ниной относимся к старой школе. Мы приходим рано, раскладываем свои инструменты на рабочем месте и начинаем день с того, что неторопливо пьем кофе и беседуем. В те дни, когда мы были бунтующими подростками и любили покурить, мы наслаждались еще и сигаретой. Теперь сигарет уже нет – очень давно для меня и не очень давно для Нины, – но кофе мы пьем по-прежнему. Сегодня, однако, я чувствую, что мне нужно добавить в него бренди для восстановления сил.

      Когда я вхожу, немного пошатываясь, то, конечно же, нахожу свою подругу в комнате персонала. Нина спокойно сидит и приканчивает гроздь винограда.

      – Привет! Привет! – оживленно говорит она. – Только взгляните на нее! Да она вся в мечтах о новой любви!

      – Да, очень смешно. – Я бросаю сумочку и снимаю пальто. – У тебя пропадет всякое желание устраивать мне свидания вслепую, когда услышишь, как все было.

      Нина смотрит на меня так, будто не понимает, о чем я говорю.

      – Но я уже слышала.

      Эти слова заставляют меня резко повернуться, хотя в этот утренний час поворот на месте мне противопоказан.

      – Что?

      – Льюис сегодня утром позвонил Джерри, чтобы радостно возвестить об этом. Джерри передал мне трубку, и я тоже выслушала рассказ Льюиса. Ты покорила его, от любви бедняга лишился дара говорить членораздельно. Он думает, что ты… дай Бог памяти… – Нина напускает на себя задумчивый вид. – Восхитительная, божественная, очаровательная!

      Неужели Льюис знает подобные слова? Я думала, у него в словаре всего-то и есть, что «оргии» и «каждый должен платить за себя».

      – Не может быть, – говорю я.

      – Именно так и сказал. Бог свидетель. Он отзывался о тебе восторженно. – Подруга подмигивает, будто не верит мне, и кладет виноградину в рот. – Кажется, ты произвела на парня неизгладимое впечатление, маленькая леди.

      Я поджимаю губы.

      – Интересно.

      – А он тебе понравился?

      – Да как-то не заметила.

      – Разве ты не собираешься снова увидеться с ним? Кажется, он спятил от любви к тебе, дорогуша.

      – Я бы сказала, просто спятил.

      – Вижу, у тебя впечатления от свидания совсем не такие, как у него.

      – А он не говорил о той части, где я протискиваюсь в окно женского туалета и прыгаю в руки спасающей меня танцовщицы-лесбиянки, только чтобы не оставаться в его гнусном обществе?

      – Ну… – говорит Нина. – Нет. Нет, об этой части он не упоминал.

      – Но ведь так и было, – со вздохом говорю я. –