Изгои Рюрикова рода. Татьяна Беспалова

последовал за ним. Грошута метнул аркан, но промахнулся. Тяжёлая пеньковая петля ударила о металл и соскользнула на землю.

      Тьма огласилась отборнейшей площадной бранью.

      – Русичи? – рявкнул Твердята. – Если так, то зачем прячетесь?

      – А вы кто такие? – спрашивали по-русски, говорили чисто, без запинки.

      – Демьян Твердята, знатный новгородец. Веду караван в стойбище хана Кочки.

      – Новгородец?! Слава вольным вечевикам! Вам ли преклоняться перед княжьей властью, тем паче перед степняком?! Чем же хан заслужил такую честь у Новгорода? – спросила темнота ехидно.

      Но Игнашка уже засветил факел, поднял его над головой. Колеблющееся пламя осветило высоких коней, всадников в широких плащах, островерхие шлемы.

      – Вы русичи? – прорычал Твердята. – За каким делом так далеко забрались в степь?

      Ответом ему стал гул копыт. Незнакомцы, без лишних разговоров унеслись в ночь.

      Следующим утром, выводя караван на дорожную колею, Твердята оставил назади дозорных, а Игнашку посадил на Касатку, настрого наказав следовать сколь возможно скрытно вдоль караванного пути, высматривать и прислушиваться, но самому на глаза не попадаться.

      И караванщики, и стража – все надели кольчуги, закрыли броней груди и бока коней. Убрали с телег в торока всё самое ценное. День провели в тревожном молчании, бдительно оглядывая обочины караванного пути. В сумерках их нагнали засадники – молодые ребятишки, новобранцы из дружины Каменюки. Неслись за караваном заполошным галопом, устали, страху натерпелись. Один из троих оказался ранен, двое других так же едва живы от усталости.

      – Они идут следом… – проговорил старший из засадников, падая из седла на руки Каменюке. – Небольшой отряд след в след за нами по дороге… Остальные рассыпались по степи… Русские и другие, белоголовые на низких конях в мохнатых шапках… Лица разрисованы, как у хозяйской рабыни, у той, что сбежала… Их много, хозяин! Нешто задумали напасть?

      Твердята пристально посмотрел в глаза разведчику. Боится ли? Непохоже!

      – Если б хотели напасть – уже б напали, – рассеянно ответил купец. – Эй, Каменюка! До ханского становища остался один переход. Пошли-ка гонцов вперёд. Да снабди, как положено, подарками. Пусть передадут: купец Демьян Твердята на подходе! Да выстави на ночь двойные дозоры!

      Но до заветного становища им не дали дойти. Наверное, и дары, предназначенные хану Кочке, отобрали. Наверное, отняли жизни. Наверное, и кости отрока Грошутки белеют где-то в зарослях ковыля, на берегу безымянной степной речки, ведь не вернулся он к каравану ни в тот день, ни в последующие.

      Они окружили лагерь, не дожидаясь, когда караванщики поставят кругом повозки и телеги. Ушастый мерин с Миронегом в седле жался к боку Твердятиного коня. Каменюка придирчиво осматривал ряды незнакомых всадников, словно к хомутам на базаре приценивался.

      Твердята оценил количество всадников: несколько сотен, большею частью степняки на низкорослых, мохноногих коньках, но есть и воины