Вечный мент, или Светоч справедливости. Андрей Егоров

на небеса.

      – Но это же еще не все! – вскричал бес.

      – Пожалуйста, не надо, – взмолился Василий Харитонович. – Я все понял.

      Ему казалось, что другие умершие с интересом приглядываются к нему, внимая историям о его грехопадениях.

      – Ну, почему же?! – возразил злонамеренный бес. – Такое каждому нужно послушать. Помнишь, тебя просили о помощи? Донести больного старика до скорой?

      – Какого старика? – удивился Жмуль.

      – Не помнишь?! – торжествующе вскричал бес. – Я и не сомневался. Тебя попросили донести соседа-старика до скорой. А ты сказался больным. Знаешь ли ты, что старик умер. Просто потому, что они не успели никого найти. А когда наняли какого-то алкаша за бутылку, было слишком поздно.

      – Не может быть, – Василий Харитонович весь похолодел. И увидел, как смотрит на него мертвая старуха. С осуждением, выпятив покрытую седыми волосками челюсть. – Откуда мне было знать?! – вскричал Жмуль. – Что я, черт побери, провидец?! Я всего лишь человек.

      – Всего лишь человек, – повторил ангел печально. – Тебе не стоит корить себя слишком сильно. Не думай об общественном порицании. Большинство тех, кто окружает тебя, совершили куда больше злодеяний. По большей части, они и не вспоминают о них, как и ты забыл о больном старике.

      – Да! Да! Да! – выкрикнул бес. – Здесь одни только грешники!

      Кругом послышались одобрительные голоса – падшие торжествовали, предчувствуя, что сегодня состоится большое низвержение в ад. Для каждого из них сегодня тоже должен был состоятся суд – суд их состоятельности в качестве искусителей, суд их заслуг перед Сатаной, суд, определяющий степень их награды или порицания.

      – И как там, в чистилище? – осторожно поинтересовался Василий Харитонович. – Жить можно? – Он с надеждой смотрел на ангела.

      – В чистилище души очищаются от грехов и скверны посредством страданий, – ответил тот. – Чтобы войти в Царство Небесное и созерцать божественное Величие, нужно быть совершенно чистым, ибо святость Божия бесконечна. Не войдет в него ничто нечистое.

      – Боже мой, – пробормотал Жмуль.

      – Раньше кричал «черт побери», а теперь он взывает к небесам, – заверещал бес. – Раньше думать надо было. Когда ту девку безобразную трахал.

      – Она вовсе не была безобразной. На меня словно что-то нашло. Это было наваждение.

      – Меньше меня слушать нужно было, – горделиво возвестил рогатый.

      – Как это? – не понял Василий Харитонович.

      – Это же я тебе на уши шептал: «Трахни ее, трахни»…

      – Я ничего не слышал.

      – Это потому, что я тебе прямо в голову шептал. Вот так вот. Ты трахал ту безобразную девку, а я трахал твой мозг, – довольный скабрезной шуткой бес снова расхохотался…

      Василий Харитонович весь затрясся от возмущения и подумал, что если бы уже не умер, его, пожалуй, хватил бы очередной инфаркт.

      – Мерзавец! – бросил он. И тут же получил сильный и болезненный пинок копытом.

      Жмуль