Альтист Данилов. Владимир Орлов

Я Геринга на процесс в вагоне возил. Никогда не ворую. В своем дворе нашел, на Цандера, на угольной куче. Так и лежала. Я во дворе обошел всех музыкантов. Кто на баяне играет, кто на губной гармонии, кто на электричестве, а скрипка никому не нужна. Я ведь недорого прошу. Поллитру, и все. Но уже не уступлю ни рюмки. Лучше разобью дрыну-то эту с футляром.

      – Иди-ка, дед, отсюда, здесь не подают.

      – Простите, – сказал Данилов, – а где, собственно, ваша скрипка?

      Инвалид осмотрел Данилова, оценил, видимо, его тихую интеллигентную натуру и сказал:

      – А за дверью. Здесь с ней не протолкаешься.

      Только что Данилов был в воспоминаниях о Кореневе и разговоры инвалида воспринимал рассеянно, краем уха. Теперь он шел за ним в волнении, почти наверняка знал, что ему покажет инвалид. На воздухе инвалид поманил Данилова за угол бани, тут на мерзлой земле, дурно к тому же пахнущей, Данилов увидел свой альт.

      То есть сначала он увидел старый потертый футляр, но инвалид неловко открыл футляр, альт и обнаружился.

      – А платок где? – заикаясь, спросил Данилов.

      – Какой платок? Какой еще платок? – удивился инвалид, но отвел глаза.

      – Там платок был, – сказал Данилов, стараясь говорить спокойнее.

      – Никакого платка! Никакого платка! – сердито забормотал инвалид. – Не хочешь скрипку брать – не бери!

      Было ясно, что инвалид завладел платком, но теперь он, ворча, стал закрывать футляр, да и о платке ли стоило беспокоиться Данилову! А он не знал, что ему делать. Заявить инвалиду, что это его, Данилова, инструмент и, выхватив альт из рук отставного проводника, уйти с ним или убежать? Инвалид сейчас бы поднял крик, и публика из пивного буфета, не разобравшись, в чем дело, бросилась бы с удовольствием за Даниловым и его самого, несомненно, помяла бы, и альт, уж точно, искалечила бы до потери звука. Вести же инвалида в милицию, в пятьдесят восьмое отделение, что возле магазина «Диета», тоже было предприятием неверным – инвалид с альтом мог утечь по дороге. Оставалось – альт выкупать.

      – Сколько вы за него просите? – сказал Данилов.

      – За кого – за него?

      – Ну, за нее…

      – Сколько, сколько! Сколько стоит. Поллитру.

      – Ладно, – сказал Данилов.

      Он стал рыться в карманах и нашел рубль с мелочью. «У меня же были деньги, – растерянно думал Данилов. – Я же с деньгами вышел…» И тут он вспомнил: да, деньги у него были, но он их отдал вдове Миши Коренева.

      – Вы знаете, – в волнении сказал Данилов, – четыре рубля у меня не набираются…

      – Ну хорошо, – сжалился инвалид. – Гони три шестьдесят две, и ни копейки меньше. И так без закуси остаюсь.

      – У меня всего рубль с мелочью…

      – Ну нет! – возмутился инвалид, поднял инструмент и держал его теперь под мышкой. – За такую-то большую скрипку! Это на самый дерьмовый портвейн! Сам и пей!

      Данилов взял инвалида под руку, заговорил ласково:

      – Знаете что, поедемте ко мне домой. Тут всего-то дороги на полчаса. Я вам на десять