Кацетница. Дмитрий Аккерман

да, про тебя хорошо говорили…

      Он замолчал. Я молчала, у меня тряслись руки, из глаз вот-вот были готовы хлынуть слезы.

      – Ну ладно. Завтра. Только ты будешь у меня в долгу, – многозначительно посмотрел он на меня.

      Я захлопала глазами. Что он имеет в виду? Впрочем… вряд ли он сделает что-то плохое. Он же наш.

      – Хорошо. Куда и во сколько?

      – Придешь в мужской туалет. В час ночи.

      – Ладно…, – озадаченно сказала я.

      – Все, а теперь иди, чтобы нас вместе не видели. И запомни – никому ни слова.

      Я не помнила, как прошли сутки. Я ничего не сказала Ольге, но она, похоже, все поняла по моему виду. И ничего не спрашивала. Вечером, после ужина, она сунула мне в руку клочок бумажки:

      – Позвони, если сможешь. Спроси, как там что…

      На бумажке был написан телефон. Уже вечером, перед сном, ко мне подошла Света. Она пристально посмотрела на меня, потом показала глазами на дверь.

      Я вышла. Она прижалась ко мне и жарким шепотом сказала:

      – Заложишь ребят – убью. На, тебе пригодится.

      Она сунула мне в руку бумажку. Это была синяя пятирублевка – не маленькие деньги. Таких мы не видели в детдоме. Да они и не нужны были нам – тратить их все равно было негде.

      – Спасибо… Света, – сказала я, озадаченная противоречивым ее поведением.

      – Ни пуха тебе.

      Я не знала, что отвечать на это странное русское выражение и просто поцеловала ее в щеку.

      Ровно в час я уже стояла около мужского туалета на первом этаже, в нерешительности глядя на дверь. Мои многочисленные комплексы не давали мне зайти туда, но…

      Я решилась, взялась за ручку, потянула на себя. В туалете никого не было. Я походила вдоль унитазов, потом присела на подоконник. Боже, а вдруг какой-нибудь непосвященный в нашу затею мальчишка зайдет сюда? Меня опозорят на весь детдом.

      Я подумала, все ли сделала как надо. Идти пришлось в одном платье, куртку, укараденную вечером в раздевалке, я уложила свернутую под одеяло. Это мало напоминало спящего человека, но в полумраке могло и сойти с рук. Пришлось оставить и тапки перед кроватью, а до туалета идти по холодному полу босиком, неся босоножки в руке.

      Бесшумно приоткрылась дверь. Я вздрогнула. В туалет протиснулся Петро. Увидев меня, он одобрительно кивнул, потом озадаченно посмотрел на платье.

      – Да уж. В платье-то как? – прошептал он.

      – А почему нельзя? – спросила я.

      – Ну там же лезть надо… Ладно, задерешь повыше.

      Я покраснела. Несмотря на то, что нас иногда строили во дворе в панталонах и лифчиках прямо при мальчишках, возраст давал себя знать – я жутко стеснялась даже приоткрытых коленок, не говоря уже о другом…

      – Я все равно пойду, – решительно сказала я.

      – Ладно, пойдешь, успокойся.

      Он сел рядом со мной, достал сигарету и закурил. Я не любила дым, но сейчас мужественно терпела.

      Через несколько минут один за другим в туалет вошли еще несколько мальчишек.