Белый пароход. Судьба. Игорь Ассман

семейное белье. Постояльцы были, но немного, в основном командированные. Стив с Селиной сразу снизили цены, но не настолько, как в БЕЛОМ ПАРОХОДЕ. К тому же, они переименовали отель, теперь он назывался ВАРШАВА. Мы тоже решили не отставать, но и не создавать конкуренцию Варшаве. Цены мы оставили точно такими, какие были у них. А название придумал я, хотя Златка сразу его приняла, да еще долго меня целовала. Теперь наш отель назывался БЛАНКА, и мы еще долго принимали поцелуи ее мамы. Но, глядя на то, как моя молодая жена и мама носились по коридорам, я чувствовал, что всему есть предел. Она засыпала мгновенно, только коснувшись подушки, а в пять утра уже поднималась. Мне было очень ее жалко, но оставить свой пост внизу я не мог, хотя иногда сам носил заказы в номер.

      Наконец пришел день, когда я уже ехал в аэропорт встречать гостей, вернее родителей.

      Мы обнялись и расцеловались. Конечно, родители только и смотрели по сторонам, для них все было чужое и странное. К тому же, языка они, конечно не знали.

      – Как страшно, сынок, – все время повторяла мама, – я думала это только в самолете. А на этой земле еще страшнее.

      – Привыкнете, – улыбался я, – я же привык.

      Встретили нас все члены нашей семьи. Радости не было конца. Мне пришлось стать штатным переводчиком. Наконец, мы поселили их в нашей гостинице, в БЛАНКЕ. Мама, как только брала на руки внучку, сразу начинала плакать, но слезы были радостными, и мы уже привыкли. Лишь отец весело улыбался.

      – Джон, – предупредил он меня сразу, – мы только на месяц. И то, еле дали. Вы уж не обижайтесь, сам знаешь.

      Я пока не заводил никаких разговоров. Но через неделю взорвалась мама.

      – Джон, – грозно сказала она мне, – я не позволю, что бы моя принцесса Златка так снашивалась. Ты видел ее? Она бедная еле за всем поспевает.

      Поднявшись наверх, она просто забрала у Златы швабру, и взялась за уборку отеля. Но через два дня, ту же швабру забрал у нее мой отец, отправив маму наверх, на стирку и глажку. Я не мог поверить, глядя на то, что происходит.

      – Джон, – улыбнулся он мне, – ты просто не знаешь, что такое быть грузчиком. По сравнению с этим, мытье полов это просто какое-то удовольствие. Да и учиться ничему не надо, и языков знать.

      Я поразился, как нам со Златкой сразу стало легко. Мама была наверху, и малышка оставалась при ней. Папа делал уборку и помогал еще, чем мог. А мы со Златой занимались остальным хозяйством.

      – Милый, хоть бы они остались, – прошептала мне ночью Златка, – таких работящих людей здесь в этой стране не найдешь. Да и понравились они мне очень, хоть и не понимаю их без тебя. Если они вдруг останутся, ты же будешь меня учить своему языку?

      Я обнял ее и пообещал.

      Вскоре приехал брат Стива, и я понимал почему. Они вдвоем крутились как белки в колесе, как и мы до приезда родителей. Но ни к швабре, ни к утюгу брат даже не притронулся. Он просто разносил по номерам заказы. Конечно, это тоже была помощь, но ни в какое сравнение с моими родителями она не шла.

      За два