Креститель. Александр Прозоров

среди татей не находилось – и огонь очень быстро разросся до прежних пределов. Со вторым срубом дело обстояло еще хуже: он располагался на относительно пологом месте, и добраться до него из-за взгорка, не открываясь стрелку, было невозможно.

      – Ну же, чернобогово отродье, шевелитесь, – приободрил татей боярин. – Иначе и добро всё ваше скопленное сгорит, и крыши лишитесь…

      Радул прикусил губу, что-то высматривая, резко натянул лук и спустил тетиву, но куда ушла стрела – Олег заметить не успел. Оба сруба вскоре превратились в высокие, воющие от натуги, столбы пламени – от жара на кронах ближних деревьев посворачивались листья, а затем и ветви полыхнули яркими язычками. Верховой пожар метнулся по острову от берега до берега и вскоре умер сам собой, оставив вместо крон черные столбики стволов. А затем упало пламя и над домами – теперь на них пританцовывали лишь низкие синие огоньки, дожирая то, что осталось нетронутым. Несколько пылающих лохмотьев, взлетев над черными остовами, упали на навес – и он, разогретый близким огнем, полыхнул с такой яростью, словно его полили бензином. Раз – и нету.

      – Да, – признал Радул, опуская лук. – Теперича точно не высунутся.

      Упаковав в саадак оружие и остатки стрел, он прошелся окрест, выбрал молодую осину в две ладони диаметром, навалился плечом. Деревце крякнуло, совсем как поднатужившийся человек, слегка накренилось. Богатырь обошел с другой стороны, навалился снова, раскачивая растение.

      – Ты чего, свалить хочешь? – не выдержал Олег. – Так у меня топор есть, чего мучиться?

      Не ответив, боярин вытянул из ножен свой пудовый булатный меч, широко размахнулся, рубанул. Несчастная осинка опять крякнула, но устояла. Богатырь зашел с другой стороны, размахнулся… И деревце с треском рухнуло в траву. Радул отмерил вдоль ствола шагов десять, двумя сильными ударами отсек всю крону, закинул ствол на плечо и направился к берегу.

      – Никак мост собрался наводить? – усмехнулся Олег. Радул, не отвечая на подначку, принялся тыкать в дно у конца тропинки. Здесь, понятное дело, было мелко – ведь именно отсюда и шла потайная тропа. Но поди угадай – как она дальше вьется? На прощупывание дна особо рассчитывать не стоит – наугад можно в тупик выйти, причем не раз, или на рыхлое место попасть, что не сразу, а постепенно под тобой в глубину уйдет. Да и вообще – долгое это дело.

      Боярин перенес тычки влево, вправо, дальше, благо длина бревнышка позволяла, повел из стороны в сторону, потом неожиданно напрягся, поднатужился… И из маслянистой воды вывернуло черную гать – сложенный в несколько слоев плетень шириной в два локтя. Богатырь уронил его обратно в воду, но тут же снова подцепил, приподнял, подтянул к себе. Полоса метров в пять длиной проползла по тине почти до самого берега.

      – Н-ну! – натужно потребовал боярин.

      Олег, мысленно выругавшись, подскочил, ухватил грязные склизкие ветви, потянул. Мгновением спустя к нему присоединился Радул. Вместе они оттащили кусок гати подальше в траву,