Тёмная сторона зеркала (P.S.). Евгений Игоревич Ермизин

шалость, и что всё обернётся для него благополучно, мальчик бросается сломя голову, к еле заметной непрерывно возносящейся вверх тропе, возносящейся до самых облаков, пышнобоких небесных кораблей, то и дело причаливающих к горным вершинам, и он вот-вот скроется в густо растущей хвои, и его приятели, те что так самонадеянно с ним поступили, и они тоже, вот-вот выберутся из своего тайника, и конечно они высмеют его за трусость, и конечно они ещё долго будут подражать его поведению, кривляясь перед друг другом, и само утверждаясь за счёт несчастного мальчика, и всё это случится вот-вот. Но всё это случится, если только конечно там и вправду кто-то прячется.

      Но там ни кого и не было, и никто не выбрался от туда, и мальчик, всё так же безумный от нежданного чувства наступившей тревоги, всё больше и больше поддаваясь оковам нещадно опутывающей его паники, поспешно проник в лоно нависшего над ним древнего хвойного леса. Он поспешно выбрал для себя путь, прокладываемый этой еле заметной тропой, и его следы теперь рискуют навсегда затеряться на её протяжённом пути, и его следы теперь рискуют затеряться среди непроглядных хвойных ветвей, и он поступил так, как поступил бы каждый мальчик на его месте, и он поступил так, как поступил бы и ты, и на всём этом и стоит его мир, и во всём этом и есть он. А он, он так похож на тебя. А он, разве теперь скажешь, что он, это и ни есть ты? А эта тропа, теперь это тропа стала его путеводителем, теперь она, и только она, проложит для него дальнейший путь. И то, то что будет дальше, это теперь тоже знает только эта тропа, и теперь только эта тропа и знает, чем закончится путь мальчика.

      Но сейчас, сейчас, когда он прокладывает свой путь, средь нещадно пронзающих его тело ветвей постоянно бодрствующих древ, томящие разум сомнения, вновь опустились в сознание, нарушая его вновь взбудоражившими разум невесёлыми мыслями, дотоле умиротворенный ход бытия. Причиной всего постигшего, служил развеянный по всей окрестности, духом погибели и увядания, неотвратимо проникающий в грудь, с наполняющими её глубокими вдохами, нестерпимый гниющий запах. Этот разъедающий лёгкие запах, этот запах чувствовал и мальчик, и от этого запаха, тревога с новой силой взыграла в его сердце, и от этого запаха, его мысли всё сильнее и всё сильнее поддавались оковам окутывающего их тумана, и ничего в этом запахе не предвещало ему спасения, и подсознательно, и подсознательно мальчик чувствовал, он не ощущал этого, и он не понимал этого, но он точно чувствовал, что этот запах не сулит ему ни чем хорошим. И чем выше к небесам простирался утомительный его путь, тем всё отвратительней и сильнее, становилось, впивающееся, сквозь его ноздри, и оставляющее, привкус скверной тухлятины на горле, прогнившее дыхание испускаемое этим местом, и теперь то, теперь то даже и мальчик, несмышлёный малыш, теперь даже он стал понимать предвестником чего может быть этот запах, и этим то и веяло теперь в воздухе, и вот что теперь чуял мальчик, и вот что он теперь чувствовал.

      Но он ведь всего лишь