И потом было Слово. Элеонора Мандалян

не зажигала свечу. Она знала наизусть каждую выбоинку на ступеньках, каждую площадку и поворот. Легкой призрачной тенью взлетала она вверх, к самому небу – туда, где Звездочет, наверное, даже родившийся вместе с телескопом, на вершине этой башни, не отрываясь смотрел сквозь длинную трубу на далекие планеты и звезды и что-то время от времени записывал в свою толстенную книгу из телячьей кожи, лежавшую рядом с ним на грубо сколоченной высокой подставке.

      Звездочет был молод. Книгу начал писать его дед, потом отец, и он лелеял мечту завершить столь многолетний труд прежде, чем окончится срок его быстротечного пребывания на Земле…. Да, Звездочет был молод, но за бородой и длинными волосами пытался скрыть этот недостаток. Ведь молодость – истинное наказание для настоящего ученого, особенно когда сама Принцесса проявляет такой живой интерес к астрологии. Стоило ей появиться, он пускался в пространные рассуждения о звездах, о планетах и об их влиянии на судьбы людей. А она, едва слушая его, любовалась звездным блеском его вдохновенных глаз и ни за что на свете не призналась бы даже себе, что влюблена не в звезды, а в Звездочета. Потому что принцессам не положено влюбляться в звездочетов.

      Он был не только астрологом, но и магом, получившим в наследство от отца и деда тайны магических заклинаний, магический жезл и силу, позволявшую ему заглядывать за пределы дозволенного. Принцесса, разведав про это, однажды пожелала принять участие в магическом ритуале. Он долго отказывался, но она использовала свою власть над ним, и в одну из темных безлунных ночей Звездочет, облачившись в черный плащ на серебряной подкладке, вооружившись таинственным жезлом, приступил к ритуалу.

      На каменных плитах своей обсерватории он начертил магический круг, два взаимопроникающих треугольника – символы черной и белой магии, и расположил в них какие-то каббалистические знаки. Затем ввел внутрь круга притихшую от волнения Принцессу, пробормотал заклинания и взмахнул жезлом…

      Сначала Принцессе показалось, что ночь, окружавшая их, все та же, но без привычных звуков – не ухали филины в соседних лесах, не лаяли сторожевые псы, не перекликались дозорные, не плескались струи фонтанов внизу. Глухая тишина неприятно прилипла к ушам, будто кто-то зажал их ладонями. Потом исчезли зубцы башни, на которой они находились, телескоп, большая книга из телячьей кожи и пол. В ее теле возникла непривычная легкость. Принцессе показалось, что она парит над притихшим садом, над умолкнувшим лесом и океаном…

      И вдруг все вокруг пришло в движение. Преобразился лес. То был уже не лес, а живое существо – гигант, подпиравший широкими плечами небесный свод, игравший мускулами, ушедший по щиколотку в землю. Его глаза тихо струились, как поверхность горного озера на ветру, отражая в себе звезды и что-то неведомое. А над головой кружились сказочные пестрые птицы.

      Привлеченная гомоном птиц, Принцесса обернулась и увидела гиганта. Звездочет нашел в темноте ее руку. И в ту же секунду соприкосновение их рук дало мощный