Под парусом мечты. Сара Ларк

То же самое касалось и замечаний большинства учителей, особенно новой учительницы музыки, мисс Бивер. Мисс Уэджвуд три года назад вышла замуж за преподобного Бличема и оставила школу. А в лице мисс Бивер в школе появилась жгучая поклонница Куры-маро-тини Мартин. Ей очень хотелось познакомиться с Глорией, потому что она надеялась на музыкальные чудеса, но когда Глория не выдала их, потребовала, чтобы та рассказала во всех подробностях обо всех концертных турах, в которых принимала участие за последний год.

      При этом Глории было почти нечего рассказывать: она ненавидела каникулы с родителями. Чего стоили одни только взгляды членов ансамбля, когда они увидели девочку в первый раз. Ее родители постоянно собирали вокруг себя новых танцоров и певцов. Большинство маори были привязаны к родине и оставались в труппе не дольше сезона. Кроме того, слишком часто бывали разногласия с музыкантами, когда Мартины нанимали настоящих тохунга, то есть музыкантов, имевших наилучшую репутацию у себя на родине.

      Сделанные Курой интерпретации хака все больше отдалялись от традиционных представлений; она приспосабливалась к западным стандартам и требовала того же от музыкантов-маори. И самые лучшие из них оказались не готовы к этому, они громко спорили и иногда совершенно внезапно оставляли труппу. Поэтому Кура и Уильям решили ангажировать не настоящих маори, а метисов-пакеха, которые, кроме всего прочего, больше соответствовали западным представлениям о красоте, и это все чаще становилось главным критерием при отборе. Уже появились учителя танцев и импресарио, которые набирали и обучали новичков для шоу. Кура и Уильям путешествовали с огромной свитой, заполнявшей пять спальных вагонов и один салон-вагон. Частные вагоны прикрепляли к регулярным поездам, и труппа могла ехать в любой город Европы.

      Когда Глория путешествовала вместе с шоу, ей приходилось делить вагон с пятью другими девушками, то есть ее личное пространство было меньше, чем в интернате. Иногда ей везло: молодые танцовщицы интересовались только собой. Но временами встречались и склочные особы, которые, завидуя Глории из-за богатых и знаменитых родителей, давали девочке прочувствовать свою неприязнь. Тогда Глория даже во время турне отгораживалась от всех невидимой стеной и часами сидела, глядя прямо перед собой. Если в интернате ее называли «мечтательной», то в турне ей не раз довелось услышать, что ее считают просто тупой.

      – Эй, Глори, просыпайся! Ты что, все еще не готова? – В комнату вбежала Лилиан Ламберт – как обычно, не постучавшись, и оторвала Глорию от мрачных размышлений.

      – И как ты опять оделась? – нетерпеливо спросила она. – Тебе не нужно надевать школьную форму, это же пикник! Мы будем смотреть, как команда тренируется перед лодочными гонками, а потом поздравим ребят, которые выиграли в кембриджской восьмерке! Это же весело, Глория! И мы познакомимся с мальчиками! Раз в год мы выбираемся из этого монастыря, а ты…

      – На меня все равно никто не посмотрит, – мрачно заявила Глория. – Поэтому я предпочла бы остаться здесь или, в крайнем