Медный всадник. Полина Саймонс

почти не хожу. Да и куда мне деваться? Добираться одной до Урала или еще в какое место, куда людей эвакуируют? Или в твою Америку? Хоть там я буду в безопасности? – Все еще смеясь, она покачала головой. Что за вздор!

      – Да, на моей родине тебе ничего бы не грозило, – согласился Александр.

      Придя этим вечером домой, Татьяна все же осмелилась завести с отцом разговор о Паше и эвакуации. Терпения отца хватило всего на три затяжки, после чего он встал, затушил папиросу и холодно объявил:

      – Танюша, откуда ты набралась всего этого? И кто тебе наплел такую чушь? Фашисты сюда не доберутся. И я не собираюсь никуда ехать. Кроме того, Паша в совершенной безопасности, но, чтобы успокоить тебя, я попрошу маму завтра же позвонить и убедиться, что с ним ничего не случилось. Договорились?

      – Таня, – вмешался дед, – я попросился в эвакуацию в Молотовскую область[4]. Это за Уралом. У меня в Молотове двоюродный брат.

      – Который умер десять лет назад, – вставила бабушка, покачивая своей большой головой. – В голод тридцать первого.

      – Но жена осталась!

      – Какая жена? Она погибла от холеры еще в двадцать восьмом!

      – Это вторая жена, а первая, Наира Михайловна, по-прежнему там живет.

      – Где это там? Не в Молотове же! У нее дом там, где мы раньше жили, в той деревне…

      – Постой! – перебил дед. – Ты хочешь ехать со мной или нет?

      – Я поеду с тобой, деда, – весело пообещала Татьяна. – Молотов – красивый город?

      – Я тоже с тобой, Вася, – поддержала бабушка, – но не морочь девочке голову. Никого у нас в Молотове нет. С таким же успехом можно ехать на Чукотку.

      – Чукотка… – протянула Татьяна, – это у самого Полярного круга?

      Дед кивнул.

      – Там, где Берингов пролив?

      Дед снова кивнул.

      – Что ж, может, нам и в самом деле неплохо побывать на Чукотке, если уж все равно трогаться с места.

      – Чукотка! Кто меня туда пустит! – взорвался дед. – И кого я буду учить там математике?

      – Татьяна просто дурочка! – согласилась мать.

      Девушка замолчала. Она совсем не думала о какой-то математике. Просто хотела сострить. И сейчас наверняка хихикнула бы, но взрослые смотрели на нее с осуждением.

      – И при чем тут Берингов пролив? – вздохнул дед.

      – Ей вечно лезет в голову всякая чушь, – вставила Даша. – Ее внутренняя жизнь всегда меня поражала.

      – Нет у меня никакой внутренней жизни, – отмахнулась Татьяна. – А что находится по другую сторону Берингова пролива?

      – Аляска, конечно, – объяснил дед. – Но при чем тут все это?

      – Да, Таня, помолчи, пожалуйста, – велела мама.

      Назавтра отец вернулся домой с продовольственными карточками на каждого члена семьи.

      – Представляете, с завтрашнего дня все продукты строго нормированы! Правда, нормы не так уж плохи. Рабочие получают восемьсот граммов хлеба в день, кило мяса в неделю, полкило крупы. Так жить можно.

      – Мама, ты звонила Паше? – поинтересовалась Татьяна.

      – Пробовала. Даже пошла на междугородную.

4

Молотов – ныне город Пермь.