Медный всадник. Полина Саймонс

быть. Но это… поблескивающая река, город, выстроенный на ее берегах, солнце, садящееся за Ленинградский университет и поднимающееся перед нами, за Петропавловской крепостью… – Он покачал головой, очевидно, не находя слов. Оба замолчали. – Как там у Пушкина в «Медном всаднике»? – спросил Александр. – «И не пуская тьму ночную… на золотые небеса»… как там дальше?

      Татьяна знала «Медного всадника» почти наизусть и немедленно подхватила:

      – «Одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса».

      Александр, повернув голову, взглянул на Татьяну, продолжавшую смотреть на реку.

      – Таня… откуда у тебя столько веснушек?

      – Знаю-знаю, это ужасно некрасиво. Все солнце виновато, – пробормотала она, краснея и принимаясь тереть переносицу, словно это могло избавить ее от надоедливых рыжих пятнышек.

      «Пожалуйста, перестань смотреть на меня», – думала она, боясь его глаз и опасаясь собственного сердца.

      – А как насчет твоих светлых волос? – тихо спросил он. – Это тоже солнце?

      Татьяна дернулась, как от ожога, ощутив прикосновение его руки к спине. Он может коснуться ее волос… если захочет.

      Он не захотел.

      – Белые ночи – это здорово, правда? – спросил он, не сводя с нее взгляда.

      – Зато ленинградская зима… как вспомню, просто дрожь по спине.

      – Да, зимы здесь невеселые.

      – Иногда зимой, когда замерзает Нева, мы катаемся на санках по льду. Даже в темноте.

      – Кто это «мы»?

      – Паша, я, наши приятели. Иногда мы с Дашей. Но она гораздо старше и редко берет меня с собой. – Зачем она это сказала? Из злобной зависти? Татьяна велела себе заткнуться.

      – Ты, должно быть, очень любишь сестру, – обронил Александр.

      Что он этим хотел сказать? Татьяна предпочитала не знать.

      – Вы с ней так же близки, как с Пашей?

      – По-другому. Паша и я…

      Она осеклась. Они с Пашей ели из одной миски. Миски, которую Даша наполняла едой, приготовленной ее же руками.

      – Мы с сестрой спим на одной кровати. Она говорит, что я не должна выходить замуж, поскольку в этом случае мой муж будет третьим в нашей постели.

      Их взгляды скрестились. Татьяна не отвела глаз в надежде, что в золотистых закатных лучах незаметны ее алые щеки.

      – Ты слишком молода, чтобы выходить замуж.

      – Знаю, – фыркнула Татьяна, которую всегда смущали ссылки на ее юность. – Но не настолько же!

      «Настолько»… для чего?

      Не успела она задаться этим вопросом, как Александр осведомился:

      – Для чего именно?

      Выражение его глаз снова потрясло ее. Она мгновенно потеряла дар речи. Что на ее месте сказала бы Даша? Что в таких случаях говорят взрослые?

      – Я достаточно выросла, чтобы пойти в народное ополчение, – выговорила она наконец. – Как думаешь, меня примут? Тогда ты сможешь меня обучать.

      Она засмеялась и тут же смутилась вновь. Александр немного поморщился и неохотно буркнул:

      – Кто тебя