Летящая по волнам. Елена Сантьяго

был вдовцом и уважаемым плантатором в расцвете лет. Он считался одним из немногих завидных женихов. Конечно, если забыть о том, что Джордж нажил двух детей с одной чернокожей рабыней. Он тут же продал ее с приплодом, когда решил сделать предложение Анне. Этим он сильно разозлил негритянку. Женщина не могла поверить, что кто-то способен продать собственных детей.

      И все же Уильяму было немного жаль Джорджа Пенна. Он был честным малым, старательным и умелым плантатором, который хорошо обращался со своими работниками, в том числе и с неграми. Он просто хотел угодить всем, и прежде всего Анне. К тому же тот факт, что он не переставал ездить в Саммер-хилл, хотя Анна не проявляла к нему ни малейшего интереса, говорил в его пользу. Может, когда-нибудь эта пара все же будет вместе…

      Услышав топот копыт, Уильям очнулся от размышлений. На повороте за хижинами он увидел белую лошадь, и его сердце замерло.

      Элизабет приехала, чтобы попрощаться. Несмотря на то что ее мучили собственные заботы, у нее заболела душа, когда она увидела Уильяма под старой смоковницей. В его осанке было что-то унылое, и причина была совсем рядом: наполовину скрытая выступающими корнями, в своем любимом кресле сидела Анна и меланхолично ковыряла вилкой обед. При виде Норингэмов у Элизабет заныло сердце. Каждое движение Анны свидетельствовало о том, что она все еще сильно переживает последствия несчастья. Элизабет очень хотелось сделать что-нибудь для них, и прежде всего для Анны, но, как ни старалась, она не могла найти к подруге правильного подхода.

      Фелисити считала, что Анне просто нужно время, и Элизабет не оставалось ничего иного, как поверить своей кузине. Фелисити знала, о чем говорила. До того как она приехала в Рейли-Манор, вся ее семья погибла во время резни, а саму девушку изнасиловали. Потребовались годы, чтобы оправиться от потрясения, но Фелисити пережила это.

      – После такого некоторое время ощущаешь себя мертвой, – описывала она свои чувства. – Не хочется ни говорить, ни думать, ни выносить присутствие других людей рядом с собой. Постепенно становится лучше. Дай Анне еще несколько месяцев, и она придет в себя.

      Элизабет с готовностью последовала этому совету, но у нее уже не было времени на ожидание. Они собирались уезжать, а Анна оставалась здесь, и, скорее всего, они простились бы навсегда. По крайней мере, так обстояли дела до того, как Дункана бросили в тюрьму.

      Элизабет натянула поводья и хотела слезть с коня, но Уильям тут же оказался рядом и без лишних слов помог ей спешиться: крепко взял ее под руки и поставил рядом с собой. Его миловидное лицо снова засияло от радости.

      Элизабет почувствовала, что его взволновал ее визит. Уильям никогда не умел скрывать свои чувства.

      – Элизабет! Ты еще раз навестила нас перед отъездом! – Он взглянул на гостью, взяв ее за руки. – Я так рад!

      – А ты как думал? Могла ли я исчезнуть, не сказав ни слова? – Элизабет не стала говорить о том, что это едва не произошло.

      Она быстро одернула платье. Ей казалось, что из-за выступающего вперед живота она похожа на кита. Элизабет