Заклятие дома с химерами. Эдвард Кэри

же разбой!

      – Угомонись наконец, неугомонная! Сейчас тебе сделают укольчик и…

      – Мне – что?

      – При-вив-ку, дитя. Здесь всем без исключения делают прививку от разных коварных недугов – пришел и твой черед. Тут, знаешь ли, на Свалке, можно мно-о-ого чего подхватить, но лучше не стоит. Айрмонгер, будьте любезны!

      С этими словами она, эта Пиггот, кивнула служанке, которая уже держала наготове зловещего вида металлическую трубку с острым концом, и служанка выступила вперед.

      – Закатай-ка рукав, – предложила мне миссис Пиггот.

      – Зачем это?

      – Для твоего же блага, – пояснила она. – Так легче сделать прививку. Так все делают.

      – А это что? – успела я ткнуть пальцем в железную штуковину. – Что вы собираетесь этой штукой делать?

      – А это, дитя мое, – молвила она, – есть самое-пресамое последнее слово в медицинском деле, плод научного подвижничества лучших умов нашего Дома, донельзя современный латунный масляный шприц нажимного действия с кожаной прокладкой. Там, – она возвела очи кверху, – у них, конечно, другой – оловянный, с ручкой из древесины фруктового дерева. Итак, этому шприцу доверено впрыснуть в твою руку телохранительное средство.

      – Мне даже вид этой штуки не нравится!

      – Он никому особо не нравится, – признала она, – но куда меньше тебе понравился бы твой собственный вид с опухшими конечностями, покрытыми волдырями, из которых сочится сукровица. Ну же!

      – Нет, все равно не хочется.

      – Держите ее, – не повышая голоса, сказала миссис Пиггот, и две Айрмонгерши тут же ухватили меня за руки.

      – А ну, пустите меня! Уж лучше я заболею, но – сама! Понимаете?! Вам-то какое дело?! Я, между прочим, знаете, какая выносливая? Я пережила отца и мать, меня не берет никакая зара… – Закончить я не успела. Миссис Пиггот метнулась ко мне с этой своей медной страхомудрией, поплотнее прижала ее к моей коже, и меня пронзила острая боль.

      – Ай!

      – Чего было причитать, – пожала плечами миссис Пиггот, передавая медную трубку обратно.

      – Но ведь больно же!

      – Все уже позади, – обрадовала она меня, промокая капельку крови на моей руке каким-то тряпичным квачом.

      – Мне это аж никак не понравилось!

      – Это уже не имеет значения, – сказала она, вытирая квач обо что-то там на своем столе.

      – Вы ж меня не на шутку пырнули этой своей штукой.

      – Гм, а теперь твой Предмет!

      – Чего-чего?

      – Твой Предмет, несведущая новообращенная Айрмонгер. Он уже подобран – и вот он, здесь. Можешь взять его в руки.

      Она взяла со стола посудину, своей причудливой формой напоминающую почку, и протянула мне. В ней лежал один-единственный коробок спичек, каких видела я за свою жизнь, поди, не один десяток. Однако от виденных мною прежде он отличался тем, что выдвижной ящичек был заклеен полоской бумаги таким образом, что выдвинуть его, не повредив полоску, было невозможно. На бумажке красовалась жирная надпись: «ОПЕЧАТАНО