Червонный король. Марко Вовчок

правда. Точно пробирается. А все-таки настоящего-то горя у барышни не бывало.

      Вечером, как все спать легли, Сергеевна к меньшой барышне пошла. А барышня богу молится; не видит, не слышит. Заметила – вздрогнула.

      Сергеевна ей говорит:

      – Что ж испугались, барышня? Это я.

      – Чего тебе надо, Сергеевна?

      – Да так, пришла к вам. Вот сяду да посижу около вас.

      Села себе на скамеечке, а барышня села на своей кроватке.

      – Небось скучненько вам деревенское-то житье бывает? Деревня ваша глухая, соседства близкого нету.

      – Сестрица в город ездит; там весело, – говорит.

      – А вы-то отчего не поедете с нею?

      – Зачем же мне ехать?

      – Как зачем? Людей, посмотреть. Право бы, съездили, может, и покажется.

      – Нет… Мне дома лучше.

      – Хозяйничать охочи?

      – Нет… Это сестрица.

      – А вы что?

      – Я… Я шью что-нибудь… погуляю пойду.

      – Такое житье молодой голове не приходится. Ну, нечего делать, потерпим, переменится.

      – Как переменится? Когда?

      – А вот, сядем-ка, погадаем мы с вами: что и скоро ли. Благо, со мной и карты есть; вот мы и погадаем, что нам будет.

      Придвинула столик поближе к кроватке, вынула карты и стала гадать барышне.

      – Ну, вот и перемена жизни выходит… смотрите-ка, вести радостные; и пиковое вам огорчение вышло, пиковая семерка замешалась, будь ей пусто! Ну, да без этого нельзя. Мы и перетерпим. А вот и отошла она, – туда ей дорога! А вот червонный король присоседился, мысли его около бубновой дамы, – вы ведь бубновая дама, – и лицом к ней обернулся. Все четыре туза вышли: исполнение желания. Желание ваше исполнится, барышня!

      – Желание? – промолвила барышня.

      – Да, да. Чего вы себе желали, то сбудется!

      – Чего ж я желала? – говорит. – Чего мне желать?

      – Что ж вы, сердечная моя, неужели и не желали себе ничего?

      Она не ответила, а горько заплакала.

      – Полно плакать, – говорит Сергеевна, – нам еще надо погадать теперь об червонном короле, что он за птица. Оботрите глазки да поближе придвиньтесь.

      Барышня слезы отерла, ближе к столику наклонилась. Слушает, не дохнет. А Сергеевна раскидывает карты да рассказывает:

      – Трудно червонному королю. В печальных мыслях наш голубчик! А вот ему и трефовая дорога в трефовый дом: маменька-то ваша покойница трефовая была.

      – Он сбирается к нам? – вскрикнет барышня.

      – Ах! Карты, было, смешали. И чего пугаетесь? Он еще во двор не въехал. Да и собираться-то как ему, коли еще не знает, есть ли вы на белом свете? А только тянет его куда-то, душа кого-то ищет, вот он и печален. Ему еще две дороги лежат, да помеха будет бубновая. И ехидно советует какой-то вдовец преклонный. Да все его ковы нипочем нашему! Его нам бог сохранит! Вот подвернулась еще смутьянка, пиковая дама! Понапрасну, матушка, бьешься!

      Рассказывает Сергеевна по картам, а барышня только все бледнеет да краснеет. Долго гадали