Как молоды мы были. Николай Добронравов

от ультрамодных было не отличить.

      Я, честно-то, сам не очень…

            нелепые эти фасоны,

      но что поделаешь… нынче хозяин не я, а спрос.

      А так… что вам дать за душу?

      Цена вас едва ль устроит,

      ведь я же не Мефистофель,

      я только товаровед…

      «А я еще помню – ковер на полу…»

      А я еще помню – ковер на полу,

      уют небогатого дома.

      Горбатый сундук. А в красном углу

      в старинных окладах – иконы.

      И бабушка тихо ко мне подойдет

      в чепце, в сером платье неброском,

      меня перекрестит. И свечи зажжет.

      Запахнет смиреньем и воском…

      И верится тихим и ясным словам.

      И Боженька здесь он, незримый…

      И благостный свет, и тот фимиам

      естественный, неповторимый.

      …Так хочется снова вернуться домой

      в мерцание суток неспешных,

      где бабушкин голос – почти неземной:

      «О Боже! Помилуй нас, грешных!»

      А дальше все пóшло пошлó, «на авось»,

      прошло небезгрешно взросленье.

      И все-таки только сейчас началось

      всеобщее грехопаденье.

      Сегодня уже не услышишь хулу

      за ложь, за духовности мизер.

      Коттедж европейский. А в красном углу

      заместо икон – телевизор.

      Мы терпим фальшивый его фимиам,

      потворствуем злобным наветам.

      И ночью и днем равнодушный экран

      горит неестественным светом.

      Рекламное шоу. Да бал сатаны.

      В эфире – одни развлеченья.

      Лишь старые сказки, да детские сны,

      да память – мое утешенье.

      …Чуть слышно сухая трава шелестит

      о весях и высях нездешних.

      Смеркается осень. И сердце болит.

      О Боже! Помилуй нас, грешных…

      «Как хорошо, что в мире есть иконы…»

      Как хорошо, что в мире есть иконы,

      что есть у нас нерукотворный Спас,

      что слышим мы таинственные звоны,

      что вера в Бога охраняет нас.

      Сегодня жизнь безмерно модернова.

      Бушует развлекательный парад.

      Но лик Христа и «Троица» Рублева —

      не черный, а божественный квадрат.

      Бушует грязь рекламная и порно.

      Всю дьявольщину не переорать.

      Но тихий свет иконы Чудотворной

      еще несет народу благодать…

      Я, сбросив с плеч советские обноски,

      так много сам себе напозволял,

      и вскакивал на шаткие подмостки,

      и развлекал неприхотливый зал.

      Я знал и розы и шипы успеха,

      любовь попсы воспринимал как честь,

      ловил комки доверчивого смеха,

      аплодисментов радостную лесть.

      Не избежал позорного полона

      хвалу вельможным лицам возносить…

      Как хорошо, что в мире есть иконы.

      Есть у кого прощенья попросить.

      «Мы раны страны покрываем зеленкой…»

          Мы раны страны покрываем зеленкой.

           «Убрать из эфира» –