Лаки. Исцеление порока. Евгений Алексеевич Костюков

полу, его трясло, изо рта у него шла пена, он что-то пытался сказать. Я моментально протрезвел, но я не смог подойти к нему, я побежал. В страхе я выбежал из клуба, и побежал в сторону

      центра города. Я никому ничего не сказал. Кое как, добравшись до дома, я выпил еще один

      полный стакан и видимо на фоне стресса вырубился на кресле в гостиной.

      Проснувшись утром, я смутно помнил вчерашний вечер, все было в мутной дымке. Решив, что все это мне приснилось, я спокойно пошел в душ, после чего приготовил себе завтрак, хотя время уже было скорее обеденное. Пройдя в гостиную с приготовленной едой, я

      включил телевизор. Переключая каналы, я наткнулся на выпуск новостей. Картинка в

      экране была до боли знакомой, показывали репортаж про тот самый клуб. Со слов

      очевидцев и репортеров, в ту ночь в клубе отравились около двадцати человек, те самые

      таблетки, одну из которых я дал Клоду, содержали, что то очень опасное для здоровья

      человека. Девятнадцать человек вовремя успели обратиться за помощью, и их жизни

      ничего не угрожает. Погиб один парень, его нашли в туалете только утром, когда к зданию

      клуба начала подъезжать полиция, получившая информацию от врачей. Он был еще жив, но по дороге в больницу его организм не выдержал, он умер.

      У меня перехватило дыхание, я не мог пошевелиться. Я поймал себя на мысли, что я не

      чувствую вины, меня сковал страх, за то, что будет, если полиция узнает, что я ему дал эту

      таблетку, что было бы, у того парня осталась не одна штука. Я не думал о Клоде, у меня не

      было угрызений совести или малейшего чувства вины, был только страх за свою шкуру.

      Как я мог быть таким, я бросил своего друга, единственного человека, который искренне

      был всегда рад меня видеть. Я мог его спасти, просто передав бармену, что в туалете

      погибает человек, или сделав анонимный звонов в скорую помощь. Но я этого не сделал, я

      как крыса, бегущая с корабля, бросил своего товарища. Я оставил детей без отца, и не дал

      ему шанса наладить жизнь. В тот момент меня заботило только, то, как бы на меня не

      вышли полицейские, ведь все видели, что мы пришли вдвоем, и всегда приходили вдвоем.

      Но я успокаивал себя тем, что того самого дилера нашли, он оказался знакомым одной из

      пострадавших.

      – Клод, как мне жаль тебя, и того, чего ты лишился из-за меня, – еле слышно

      прошептал я, и посмотрел на небо.

      С того самого дня, я полностью отказался от таблеток, порошков и прочей радости. Меня

      всегда спасал алкоголь и курительные смеси, которых было всегда и везде в избытке.

      После смерти Клода, я ни разу ни с кем не сближался, каждый раз отстраняя от себя

      людей, которые пытались идти со мной на контакт. Приходя в новую компанию, я

      задерживался самое долгое на два, три дня и просто уходил. С женщинами у меня было

      все еще проще, мне хватало нескольких часов, и я отправлялся за новой целью. Каждый

      раз я просыпался окруженный новыми людьми или в одиночестве.